– Я бы предпочел, чтобы мы были вооружены копьями, – сказал Гай, обращаясь к рыцарям, – ведь пики предназначены для сражения на открытом пространстве. Поэтому будьте внимательны, если кабан нападет сбоку, осторожней орудуйте пикой, чтобы не ранить соседа. И не забывайте, что над нами ветки. Если же кабан атакует нас в лоб, пики используют только трое ближайших к нему, прочим же придется ограничиться мечами – иначе мы перебьем друг друга. Все понятно?
Послышались возгласы согласия, и отряд двинулся вперед. Гай скакал в центре, на корпус оторвавшись от остальных. Клаудия прикусила нижнюю губу – он что, не понимает, что таким образом первым подставляет себя под удар? Или он делает это намеренно?
Как бы то ни было, результат не замедлил сказаться. Кабан ринулся на противника, и в тот же момент всадники пустили коней галопом. Пальцы Клаудии судорожно впились в кору дерева, но она даже не почувствовала боли, настолько была захвачена разыгравшейся перед ней сценой.
В последний момент зверь изменил направление движения, и острие длинной пики Гая лишь скользнуло по его шкуре. Полученная царапина еще больше разозлила кабана, и он с утроенной яростью бросился на врага. Гай отбросил ставшую бесполезной пику, в одно мгновение выхватил меч, наклонился в седле и занес руку для удара. За миг до того, как клыки вепря готовы были вонзиться в лошадь Гая, зверя остановил сокрушительный удар – рыцарь справа от Гая обнаружил уязвимое место животного между грудной клеткой и задними ногами и точно вонзил в него свою пику. Вепря отбросило назад, но затем, когда пика сломалась, он вновь принял боевую стойку. Его маленькие глазки, по-прежнему направленные на Гая, полыхали непримиримой ненавистью.
– Эвард, Саймон! Пики! – выкрикнул приказ Гай, разворачивая лошадь. Она взбрыкнула задними ногами и со страшной силой обрушила на кабана железные копыта. Удар оглушил зверя, но и он не остался в долгу – лошадь громко заржала от боли, когда длинный клык глубоко вошел в ее ногу. В то же мгновение еще две пики настигли вепря – одна, вонзившись ему в шею, повергла зверя наземь, а вторая, когда он, собрав последние силы, попытался подняться, поразила его прямо в сердце. Раздался громкий визг смертельно раненного зверя.
Отвернувшись, Клаудия зажмурилась, не в силах вынести разыгравшуюся под ней кровавую сцену. До нее доносились торжествующие возгласы охотников, и от наполненных мукой, Почти человеческих стонов умирающего животного ей самой хотелось закричать.
Наконец все затихло, и Клаудия открыла глаза. Гай, спешившись, осматривал раненую лошадь. Поток ярко-красной крови струился по ее ноге, и животное беспокойно дрожало, испытывая, видимо, сильную боль. Краем глаза Клаудия видела группу солдат, сгрудившихся вокруг мертвого кабана, но что-то заставляло ее отводить глаза от этого зрелища.
– Вы можете спуститься, леди.
Вздрогнув от неожиданности, Клаудия посмотрела вниз. Прямо под ее веткой находился Эвард, по-прежнему сидящий на коне. Указав на круп своего скакуна, он протянул ей руку:
– Встаньте на спину коня, а я помогу вам сойти на землю.
Клаудия бросила взгляд на Гая.
– Барон должен позаботиться о своей лошади. – усмехнулся Эвард. – Вы же не хотите оставаться на этом дереве всю жизнь?
Покачав головой, Клаудия осторожно спустила ноги с ветки и встала на широкую спину лошади, которая, к ее радостному удивлению, стояла смирно. Затем Эвард помог девушке соскользнуть на землю.
– Благодарю вас, что пришли ко мне на помощь, – сказала она Эварду, медленно произнося слова, чтобы он мог понять ее.
– Вы должны благодарить барона, миледи, – Эвард почему-то избегал смотреть на нее. – По крайней мере, за этот случай.
Не успела Клаудия осмыслить этот странный ответ, как внезапно почувствовала дурноту. Острый приступ головокружения заставил ее покачнуться, и, чтобы удержаться на ногах, она вынуждена была прикрыть глаза и опереться о лошадь. В мгновение ока Эвард слетел с седла.
– Вам надо присесть, леди Клаудия, – произнес он, заботливо подводя ее к островку свежей травы между корнями дерева. Превозмогая слабость, Клаудия покачала головой.
– Все пройдет через минуту.
– Что это с вами? – спросил подошедший сзади Гай.
Эвард повернулся и посмотрел на барона обвиняющим взглядом.
– После всего пережитого леди плохо себя чувствует – что тут удивительного? Я побуду с ней.
Гай внимательно посмотрел на Эварда.
– Не думаю, что это умная мысль. Лучше пошли кого-нибудь за остальными людьми – мы отправимся в Монтегю прямо отсюда. Но сперва пусть Фрэнсис позаботится о моей лошади. Я возьму коня Стивена – ему придется скакать с другим оруженосцем в одном седле.
Эвард резко кивнул, но не двинулся с места.
– Я не предполагал, что вы способны обижать беззащитную женщину, – тихо и внятно произнес он, смерил Гая гневным взглядом и лишь затем отправился выполнять приказания.
Клаудия ошеломленно посмотрела ему вслед, не веря своим ушам. Неужели он действительно осмелился разговаривать со своим господином таким тоном? И почему его отношение к ней так неожиданно изменилось?
– Вы пришли в себя? – сурово спросил Гай.
С уст Клаудии готов был сорваться вопрос относительно странного поведения Эварда, но, подняв голову и встретив холодный взгляд Гая, она сдержалась.
– Да. Эти приступы длятся недолго.
– Отлично. – Он подобрал с земли перевязь и ножны, отброшенные им в момент появления кабана. – Прикройтесь, пока не подошли остальные солдаты.
Клаудия вспомнила, что сбросила плащ на плечи – длинное одеяние мешало ей влезть на дерево. Резко вздохнув, она закуталась поплотнее, прикрывая разорванное платье. Гай, не обращая на девушку никакого внимания, пристально рассматривал перевязь. Не найдя повреждений, он надел ее.
Посмотрев на другой конец поляны, на толпящихся там солдат, Клаудия поняла, что все они смотрят на них. Поймав ее взгляд, некоторые отвернулись, но большая часть продолжала беззастенчиво разглядывать ее. Солдаты тихо переговаривались, и было ясно, что предметом их беседы являются они с Гаем.