– Подожди немного, любимая, не двигайся. Давай хоть несколько секунд отдохнем.
– Не могу, – ответила она. В ее голосе чувствовалось напряжение. – Ты придавил мое платье.
Только сейчас Гай почувствовал, в какой неудобной позе лежит Клаудия. Платье тянуло ее в сторону и не давало расслабиться. Повернувшись, он дал ей свободу. Опустив глаза, Клаудия принялась поправлять на себе одежду. Легкие движения, которыми она разглаживала смявшиеся складки, внезапно вернули его к способности мыслить.
О Господи! Он даже не снял с нее платье.
Быстрый взгляд, брошенный в его сторону, подсказал Гаю, что он произнес эти слова вслух. Боль и неуверенность, промелькнувшие в глубине этих чудесных глаз, заставили его нахмуриться. И это после того, как он так сдерживался, позволял ей вдоволь насытиться прикосновениями к его телу. Гай подождал, не взглянет ли она еще, но Клаудия вновь прикрыла свой взор надежной броней густых ресниц. С ней он только что познал счастье, которое ему не приходилось испытывать до сих пор ни с кем иным, а в глазах Клаудии стояли слезы. Приводя в порядок собственную одежду, Гай продолжал хмуриться. Он познал достаточно женщин, чтобы быть уверенным в своем мастерстве любовника, и все же именно той, что была для него желаннее всех, он не смог доставить удовольствия. Вспоминая все свои любовные приключения, Гай не мог припомнить ни одного существенного промаха – кроме того, что произошло сегодня. Он никогда еще настолько не терял над собой контроля. Что же Клаудия сделала с ним?
– Все произошло не так, как мне хотелось. Прости меня, Клаудия.
Ресницы взметнулись вверх, открывая изумленный взгляд.
– Ты сожалеешь, что мы любили друг друга?
– О нет, конечно, нет. Я только… – Гай плотно сжал губы. Внезапно ему пришло в голову, что по части мужчин Клаудия все так же неопытна, как и раньше. Попытайся он объяснить, почему попросил прощения, она просто не поняла бы, о чем идет речь. – Неважно. У нас еще будет время об этом поговорить. Сейчас меня больше интересует, как ты? Я причинил тебе сильную боль?
Вспыхнув, Клаудия отвернулась в сторону.
– Все было не так уж плохо.
Губы Гая тронула улыбка, и, притянув Клаудию к себе, он обнял ее.
– Многие мужчины живут, страдая от неизвестности, в ожидании того дня, когда их суженая скажет: «Это было не так уж плохо».
Тело Клаудии под прикосновениями его рук внезапно застыло в неподвижности, со щек сбежал румянец.
– Я предпочла бы, чтобы история с незаконным обручением не становилась предметом для шуток.
– Я вовсе не шутил. – Гай мысленно выругался. Ничто с тех пор, как он вернулся в Монтегю, не шло по его планам. Нет, скорее с тех пор, как он встретил Клаудию. И все же его голос смягчился, когда он произнес слова, которые Клаудия должна была услышать еще до отъезда. – Мы обручены по-настоящему. Я не могу забыть об этом, точно так же, как не могу забыть тебя. Клаудия, мы сможем пожениться, как только я договорюсь со священником замка.
Гай замер в ожидании – сейчас Клаудия улыбнется так, как может улыбаться только она. Ведь ей хотелось выйти за него замуж с самого начала.
– Но почему? – нахмурила брови Клаудия.
– Почему? – ошарашенно повторил он. – Тебе нужны объяснения?
– Да.
Клаудия хотела знать наверняка, не ослышалась ли она. Эта новость своей внезапностью поразила ее не меньше, чем то, что произошло между ними сегодня. Она с самого начала знала, что, оказавшись в постели Гая, полюбит его еще сильнее. Клаудия принадлежала ему целиком – душой и телом, ему, и никому больше. Испытывал ли Гай такое же чувство по отношению к ней?
Внутренний голос подсказывал Клаудии, что его решение не было связано с порывом страсти, охватившим его недавно. Удивление в ее голосе быстро сменила осторожность.
– При данных обстоятельствах мне кажется, я имею право знать причину столь внезапной перемены настроения.
– В этом нет ничего внезапного, – возразил Гай, защищаясь. – Я внимательно обдумал этот вопрос за те четыре дня, пока меня не было в замке. Мне и в голову не приходило, что ты потребуешь объяснений. – По закону, я не обязан отчитываться ни перед кем, кроме своего короля и Господа Бога, – добавил он.
– Ну и какую причину вы выбрали бы для них?
Клаудия представила, как, прикрывшись маской надменности, Гай лихорадочно обдумывает ответ, стремясь найти наиболее убедительную ложь. Не отводя взгляда, она ждала ответа.
– Я считал, что ты обрадуешься. – Он был явно сбит с толку. – Ты же ясно дала понять, что предпочла бы стать моей женой, нежели любовницей.
– Я предпочла бы иметь золотистый цвет волос, чем этот грязно-мышиный, но, случись столь невероятная перемена, у меня точно так же возникло бы несколько вопросов.
– Кто осмелился назвать твои волосы мышиными?
– Я. – Клаудия нетерпеливо вздохнула. – Вы пытаетесь отвлечь меня, барон.
– Гай, – поправил он.
– Хорошо, Гай. Откуда такое внезапное желание взять в жены женщину, которая еще четыре дня назад была недостойна столь славного звания? – Облокотившись на локоть, она взглянула прямо ему в лицо. – А вам не приходило в голову, что я не захочу вступать в семью, где меня ненавидят?
Гай тоже приподнялся на кровати.
– Ты выйдешь за меня, и неважно, по какой причине. Нас обручили, и теперь я имею право назвать тебя своей женой. Я не позволю никому воспользоваться этим правом и не допущу, чтобы другой взял то, что принадлежит мне.
– Насколько мне известно, я и так никому не нужна, – тихо проговорила Клаудия.
– Ты нужна мне. – Гай бросил на нее взгляд, который заставил Клаудию усомниться в собственных словах. – И поскольку у меня превосходный вкус, наверняка не мне одному.
Взгляд Клаудии скользнул по его лицу – сжатые губы, нахмуренный лоб. Она задумалась, скольких людей гнев барона привел бы в ужас, и с удивлением обнаружила, что нисколько не боится. Странно, но Клаудия внезапно почувствовала себя под защитой Гая; еще более невероятным казалось, что больше всего на свете ей хотелось бы поцелуями стереть с его лица все заботы. Она покачала головой – Гай мог привести ее в замешательство, не произнося ни слова.