– Когда мы будем одни, мне надо будет поговорить с вами о Данте.
– Это не то, о чем мы договаривались, Клаудия. И к тому же актеры еще не появились.
Он наклонился к ней.
– С другой стороны, зачем ждать актеров?
Глаза Клаудии расширились от удивления, когда Гай взял ее руку и с какой-то животной страстью поцеловал внутреннюю сторону запястья.
– Гай! Что вы делаете? – ахнула она.
В ответ он лишь улыбнулся, и эта медлительная, ленивая улыбка пробудила в Клаудии тревогу. Когда он вновь наклонился к ее запястью, она отдернула руку. Уголки рта Гая горько изогнулись, и он обиженно произнес:
– Почему ты так жестока, Клаудия?
Она ничего не ответила, лишь предостерегающе нахмурилась. Кривая улыбка Гая заставила ее задуматься о количестве вина, которое он успел выпить. Странно – она хорошо помнила, что слуга наполнял его кубок лишь однажды. Всего несколько минут назад с ним, казалось, все было в порядке, а теперь его рука дрожала, когда он потянулся к вину. Не донеся кубок до рта, он неожиданно замер и поставил его обратно на стол, как будто внезапно поняв, что и так уже выпил слишком много.
– Вы хорошо себя чувствуете? – прошептала Клаудия.
– Да, – он вновь улыбнулся, но взгляд его был непривычно тускл. – Хорошо, как никогда, любовь моя.
– Вы уверены?
Этот вопрос почему-то чрезвычайно рассмешил Гая. Его отрывистый смех привлек внимание Кенрика с Эвардом. Бросив взгляд через плечо, Клаудия обнаружила, что Фиц-Алан и Томас тоже пристально наблюдают за ними. Она отрезала Гаю большой, сочный кусок мяса.
– Поешьте немного, милорд, мясо отлично приготовлено.
Он потряс головой – неуклюже, как большой, косматый пес, отряхивающийся после купания.
– Нет, у меня нет аппетита. По крайней мере, к еде.
Он потер лоб.
– Да и вообще ни к чему.
Он наклонился к Клаудии, затем отодвинулся, как бы желая получше рассмотреть ее.
– Почему ты больше не улыбаешься, Клаудия?
Он откинулся назад и упал бы, если бы Кенрик не схватил его за плечи. Вне себя от беспокойства, Клаудия прижала руку к его лбу. Кожа его была суха и холодна – слишком холодна для столь жарко натопленного помещения.
– Что с вами происходит, Гай?
– Все в порядке, – пробормотал он, – просто я чуть-чуть устал. А может, выпил слишком много.
Его веки опустились, в то время как глаза Клаудии широко раскрылись от ужаса. Кенрик окликнул брата по имени и слегка потряс его. Клаудия нащупала пульс на шее Гая, затем посмотрела на его руки. Ногти на них были неестественно темного, почти синего цвета.
– О, Боже! – выдохнула Клаудия. Схватив Гая за тунику, она изо всех сил встряхнула его. – Гай, проснитесь!
– Его отравили, – неправдоподобно спокойным голосом произнес Фиц-Алан, вставая из-за стола и направляясь к Гаю. – Томас, вели закрыть ворота. С этого момента и до следующего приказания никто не покинет замка и не войдет в него.
Томас бросился выполнять приказ. Двести человек, до этого непрерывно шумящих, разом умолкли, и небывалая тишина опустилась на залу.
Кенрик встряхнул Гая сильнее, чем смогла бы Клаудия, и тот открыл глаза. Его взгляд остановился на Клаудии, и он попытался заговорить, но безуспешно. То, что Клаудия увидела в его глазах, ужаснуло ее. Зрачки его сузились до размеров булавочных точек, и лицо было покрыто смертельной бледностью. Так и не сумев вымолвить ни слова, Гай вновь провалился в бездну забытья.
– Гай, – прошептала Клаудия. От ужаса язык еле повиновался ей. – Пожалуйста, Гай! Не спите!
– Уберите ее от него! – резко приказал Кенрик, обнимая потерявшего сознание брата и прислоняя его к своему могучему плечу. – Эвард, проверь еду и вино. Я должен знать, как и чем его отравили, чтобы найти противоядие.
– Я могу помочь ему! – воскликнула Клаудия, не отрывая взгляда от лица Гая и пальцев – от его туники. – Ему дали опиум – возможно, подмешали в вино. В растворенном виде он быстрее действует.
Различать симптомы отравления опиумом ее научила мать, но Клаудия никогда не думала, что встретит нечто подобное в Англии. Правда, корабли Гая путешествовали по всему свету… Может быть, его отравил кто-то из его же собственных людей?
Не особо задумываясь над тем, откуда взялся этот редкий яд, Клаудия принялась вспоминать средства борьбы с ним. Она не понимала, что ее слова прозвучали обвинением против нее самой, пока не подняла голову. Горящий холодной ненавистью взгляд Кенрика заставил ее вздрогнуть, и она открыла рот, чтобы объяснить свою невиновность.
Кенрик не стал слушать ее.
– Уберите ее от него! – повторил он властно.
Сильные руки схватили Клаудию за плечи. Она попыталась сопротивляться, крепко сжимая тунику Гая, но Фиц-Алан был сильнее.
– Нет! Вы должны позволить мне помочь ему! – закричала она.
– Вы уже и так сделали достаточно, – отрезал Кенрик и подозвал своих людей. – Помогите мне унести лорда Гая.
Клаудии казалось, что ее мучает ночной кошмар. Обморок Гая, зала, превращенная в сказочный лес, недавние улыбки Кенрика и Фиц-Алана, обращенные к ней – все проплывало перед ней, как во сне. Конечно же, все это ей лишь снится. Вот-вот она проснется и обнаружит себя спокойно лежащей в объятиях Гая – как это уже было однажды, когда ей привиделись крысы. Однако крепкая хватка Фиц-Алана, больно сжавшего ее руки, разрушила иллюзию. Он стал оттаскивать ее от Гая, а она изо всех сил сопротивлялась.
– Гай, ну проснись же, пожалуйста! – взмолилась она.
Гай открыл глаза, и надежда вспыхнула в Клаудии. Он нащупал руку Кенрика, бессильно сжал ее и с мучительным усилием, голосом, не громче свистящего шепота, произнес: