— Хорошо. Что еще?
— Мне позвонила сестра Мэри Поликарп из приюта. К ним прислали двух новеньких из Атланты. Сироты, беглецы. Брат и сестра. Ты должен встретить их в Чарлстоне. И будешь шефствовать над ними весь год. Помогать и опекать. У них была ужасная жизнь.
— Она им покажется раем после того, как они поживут рядом с сестрой Поликарп. Это же чудовище! Я думал, ее выгнали из монастыря.
— Это та самая монахиня, которая ткнула дочку Уоллеса в глаз линейкой? — спросил отец.
— Просто несчастный случай, — ответила мать.
— Это было при мне, — возразил я. — Она попала в глазное яблоко. Повредила глазной нерв. Девочка ослепла.
— Сестру Поликарп больше не допускают к преподаванию. Ее практически исключили из ордена, — пояснила мать.
— Между прочим, мальчишек она лупила по лицу направо и налево, кровь из носа так и хлестала. Я дал ей кличку Красный Крест.
Отец фыркнул, но в глазах матери блеснул ледяной огонек, и отец затих.
— Очень остроумно! — язвительно сказала мать. — Если бы только это остроумие хоть как-то проявилось в твоем тесте на профессиональную ориентацию.
— Лео не очень-то силен в тестах, дорогая.
— И это не радует. Я хочу, Лео, чтобы ты сегодня явился с отчетом к своему директору и встретился с новым футбольным тренером.
— Мой директор — это ты. А тренер у меня старый, мистер Огбурн.
— Он уволился вчера.
— С чего бы это? — удивился отец. — Ему же оставалось совсем чуть-чуть до пенсии.
— Он отказался работать, когда узнал, что помощником у него будет чернокожий, — ответила мать. — Поэтому я пригласила Джефферсона из школы «Брукс» на должность старшего тренера, а также назначила его заведующим секцией атлетики.
— Почему я должен встречаться с тренером Джефферсоном?
— Потому что ты центровой первой линии.
— Но я всегда играл во второй линии, позади Чоппи Сарджента.
— Чоппи и еще три человека ушли вместе с тренером Огбурном в новую сегрегированную[15] академию на западном берегу Эшли. Тренер Джефферсон хочет посоветоваться с тобой, как расставить оставшихся игроков в команде с учетом новой ситуации.
Итак, определился список дел на день: шоколадные кексы, сироты из приюта сестры Поликарп, тренер Джефферсон.
— Что-нибудь еще?
— После марша госпитальных работников поможешь накрыть холодный чай. Обедать сегодня будем поздно. — Мать бросила последний взгляд в зеркальце на свои губы, потом посмотрела на меня: — Слушание по вопросу о пробации назначено на двадцать шестое июня. Наконец-то твои общественные работы закончатся.
— Обвинение будет снято, — радостно кивнул отец. — Ты сможешь начать с чистого листа.
— Только не со мной, молодой человек, — быстро вставила мать. — Я не знаю, как тебе удается спать по ночам после всех страданий, которые ты причиняешь нам с отцом.
— Дорогая… — начал отец, понизив голос.
— Лео прекрасно знает, о чем я говорю.
— Ты знаешь, о чем говорит мама, Лео?
— Знает, знает, — опять вставила мать.
— Ты имеешь в виду мою ненависть к Джеймсу Джойсу? — спросил я.
— Ты притворяешься, что ненавидишь Джеймса Джойса, потому что это самый легкий способ показать, как ты ненавидишь меня, — парировала она.
— Лео, скажи маме, что ты не ненавидишь ее. — Отец чувствовал себя уверенно среди научных формулировок, но терялся и начинал захлебываться в океане эмоций. — Нет, лучше скажи ей, что ты любишь ее. Так будет лучше.
— Я люблю тебя, мама, — произнес я, сам прекрасно ощущая собственную неискренность.
— Жду тебя сегодня в своем кабинете в четыре часа, Лео. И не забудь про дела.
Родители одновременно встали из-за стола, а я смотрел, как отец расплачивается с Клео. Потом Клео вышла из-за кассы и подсела ко мне.
— Лео, знаешь, чему меня научила жизнь? Быть ребенком — это полная жопа. Но быть взрослым в сто раз хуже. Это говорю тебе я, Клео. А я как-никак гречанка. Это мой народ подарил вам Платона, Сократа и прочих говнюков.
Глава 2
Новые знакомые
Расставшись с Клео, некоторое время спустя я нажал на белую кнопку звонка у двери приюта Святого Иуды, что находится в тупике у перекрестка, за собором. Звук звонка был противным, напоминал жужжание какого-то насекомого. Приют у меня ассоциировался с католичеством в целом, от домов пасторов до монастырей.
Чернокожий великан по имени Клэйтон Лафайет открыл дверь и улыбнулся, увидев меня. Мистер Лафайет выполнял в приюте дюжину разных обязанностей, в том числе провожал старших ребят в школу «Пенинсула». Эту обязанность он выполнял с военной точностью и ответственностью. Лицо у него светилось добротой, но фигура внушала страх.