Молли замечает, что мы стоим у окна.
— Вы с ума сошли? — кричит она. — Если магнолия упадет, то вы как раз получите по башке.
— Ты права, — киваю я, и мы с Найлзом отходим от окна.
Из-за перепадов атмосферного давления закладывает уши, пересыхают губы. Мы тяжело дышим, передавая друг другу охлажденные бутылки с водой и пивом.
— А дом-то держится! — говорит Найлз со сдержанным оптимизмом, который тут же навлекает критику со стороны моей матери.
— Я не спешила бы с выводами! — отвечает она.
— Черт подери, Линдси! — фыркает Уорт. — Ты всегда рассуждаешь как учительница.
— Не всегда, Уорт. Иногда на меня нападает маразм, и тогда я рассуждаю как адвокат с Брод-стрит.
Уорт не успевает ответить, потому что поднимается оглушительный грохот. Дом трясется и подпрыгивает, ему вторят огни свечей.
— Тут становится опасно! — кричит Молли. — Дом, похоже, не выдержит.
— Этому дому двести лет! — орет Уорт. — Наши предки строили на века! Этот дом выдержит все!
— Твои предки никогда ничего не строили, — возражает моя мать. — Строили их рабы.
Уорт снова не успевает ответить, потому что мать вдруг вскрикивает:
— Вода! Боже мой, Лео! Прилив!
Вода начинает проникать в дом через окна и двери. Сначала медленно и методично. Затем ветер срывает оконные рамы, пол первого этажа засыпают осколки стекла. Высокий прилив и тринадцатифутовая океанская волна со всей неодолимой силой наступают на дом. Не успеваю я пошевелиться, как оказываюсь по щиколотку в воде.
— Неужели это все из-за дождя? — недоуменно восклицает Фрейзер.
— Нет, это океан решил нанести нам визит, — кричит в ответ Найлз. — Я раньше не понимал, почему эта улица называется Уотер-стрит.[128] Давайте перебираться наверх.
Я помогаю матери подняться и веду ее к лестнице, там встречаю Фрейзер, она возится с Тревором, в котором весу восемьдесят фунтов. Вода быстро прибывает. Я кричу:
— Может ли лучшая баскетболистка «Эшли-Холла» затащить моего друга по лестнице?
— Да, уж будь уверен. А ты можешь поднять моих родителей?
— Да, уж будь уверена. Найлз, займешься миссис Ратлидж?
— Да, мы идем, — откликается Найлз. Он несет миссис Ратлидж на руках. В этот момент гаснет свет, все погружается во тьму.
Шагая в воде, я пытаюсь разыскать коляску с мистером Ратлиджем.
— Где вы, мистер Ратлидж? — кричу я.
— Здесь, Лео, — отвечает он слабым дрожащим голосом.
Добравшись до него сквозь потоки воды, закручивающиеся водоворотом, обнаруживаю старика по горло в воде, он едва не лишился рассудка. В отчаянии Уорт Ратлидж хватает меня, и моя голова оказывается в черной, взбаламученной воде. Вынырнув, я кричу ему в ухо:
— Уорт! Я вместе с вами поплыву к лестнице! Не топите меня! И держите голову над водой!
Слышу, как у меня за спиной в воду плюхается Найлз. Луч фонарика выхватывают из темноты наши головы. Я пытаюсь удержаться сам и удержать над водой Уорта. По гостиной с ее старинной мебелью гуляют самые настоящие волны. Найлз подплывает к нам, и только благодаря его помощи нам с Уортом удается достичь лестницы. Старик вопит от боли, пока мы затаскиваем его наверх. Похоже, сломанная нога травмирована во второй раз. На лестничной площадке мы с Найлзом беремся за руки, сажаем Уорта на скрещенные ладони и так переносим его в комнату внука. Обезумев от боли, он громко стонет. В комнату входит миссис Ратлидж, растрепанные волосы падают ей на лицо. Подсвечивая себе фонариком, она роется в промокшей сумке, ищет обезболивающее.
— Миссис Ратлидж! — восхищенно говорю я. — И в этом кошмаре вы умудрились не потерять свою сумочку?
— Леди не может расстаться с губной помадой ни при каких обстоятельствах! — возвысив голос, отвечает миссис Ратлидж и вынимает несколько таблеток. — Проглоти это, Уорт, — говорит она. — Запить нечем.
Тот безропотно подчиняется.
На втором этаже пока сухо. Мы вытираемся, приводим себя, насколько возможно, в порядок. Я и Найлз, вооружившись фонариками и свечами, сидим на верхней ступени лестницы и следим за подъемом воды, чтобы успеть вовремя ретироваться на чердак. Упадок физических и душевных сил охватывает нас, когда мы видим, как неотвратимо, ступенька за ступенькой, поднимается вода. Но около трех часов утра мы замечаем, что наступление прекращается. В течение получаса вода стоит на месте, замерев на расстоянии двух ступеней от второго этажа, а затем медленно, но явственно начинает отступать.