Маттео растерянно посмотрел вслед уходящей Каролине и тихо проговорил:
– До скорой встречи.
– Шутки в сторону! – промолвил Адриано, выходя из своего убежища.
Этот инцидент так расстроил Каролину, что она почувствовала набегающие на глаза слезы. Такое поведение Маттео ей показалось странным, а его грубость и вовсе задела ее за живое. Ей так хотелось иметь друзей, которых среди детей местной знат и Каролина никогда не обретет, что такие размолвки рождали в ней страх потерять хоть кого-то из них. «Нет, мне не следует забывать, что я – синьорина, – успокаивала себя Каролина, решив, что вполне может прожить и без этого наивного поведения, которое она позволяла себе с крестьянами. – В конце концов я – уже взрослая дама, и подобное общение до добра меня не доведет. Отец и матушка правы! Мне нельзя забывать о своем происхождении! Все! Решено! Больше и ноги моей в этом лесу не будет».
– И чего нам теперь ожидать, после того, как в это безлюдное по твоим словам место явилась некая персона? – возмутился подошедший Адриано. – Теперь сюда сбежится вся округа?
– Не думаю, но лучше уйти к морю, – недовольно произнес Маттео, скручивая карту и поспешно собирая вещи. – По дороге я вам все расскажу. По крайней мере, то, что вам знать необходимо.
– Что за особа? – не выдержав, спросил Адриано, а Паоло возмущенно вытаращил глаза.
– Просто… девушка… – немногословно буркнул Маттео.
– Она – дворянка?
– Да.
– И как можно верить в удачу ваших замыслов, если у тебя глаза горят, когда ты на нее смотришь? – внезапный вопрос Адриано заставил Маттео остановиться.
– Это мое дело! – не глядя на него, ответил он.
– Ты рискуешь сорвать дело, если не обуздаешь свои чувства, – продолжал Фоскарини, терзаясь странными чувствами внутри себя самого, – будто ему все это небезразлично.
– Я никогда не провалю то, о чем мечтаю многие годы, – с недовольством заметил Маттео. – Каролина… – глубокий вздох едва задержался внутри него, но проницательный сенатор заметил волнение юноши. – Она – очень красива. Но для меня – недоступна.
– Прости, Маттео, что замечу это, – промолвил Адриано, – но таких, как ты, подобные преграды лишь раззадоривают. Я же вижу, что твое упрямство нечто затаило в себе.
– Я осмелюсь у вас также попросить прощения, синьор. Но вы ошибаетесь.
На этом дискуссия окончилась, и каждый из них остался при своем.
Проходя с венецианцами через лес к морю и все ближе к границе с Флоренцией, Маттео с сожалением думал о том, что наверняка обидел ее. В силу своей невнимательности к противоположному полу она даже не предполагает, как Гальди восхищается ее невинной наивностью! А эта аристократическая дерзость, нередко проявляемая ею в моменты их общения… А ведь эта глупышка даже не догадывается о его чувствах, полагая, что их дружба – всего лишь дружба. Разве может возникнуть у нее мысль о том, что он мечтает о близости с ней? И даже о тех отношениях, которые смогут привести их к алтарю? День за днем он только и думал о том, чтобы коснуться ее… Не так, как она привыкла, игриво и беззаботно. А трепетно, с нежностью, пронзая ее небесно-голубые глаза насквозь своим влюбленным взором.
Но герцог никогда этого не допустит! Никогда не позволит им быть вместе! Ведь кто он, Маттео? Бедный дворянин! Ничтожество без копейки в кармане. А она… она – герцогская наследница, девушка с огромным приданым, королева его сердца. Но нет, он не сопляк какой-нибудь. И она обязательно будет его, обязательно! Он сделает все, чтобы уничтожить неравенство в стране, где его не желают принимать за достойного человека. И пусть это будет не так просто, но вложит все свои силы и душу для завоевания свободы и равноправия!
Трое мужчин вышли из лесополосы буквально через полчаса и оказались прямо у шумящего побережья. Адриано с удовольствием оценил красоту здешнего пейзажа: бушующее море омывало скалистые берега, которые значительно усложняли проход к морю. От лесополосы до береговой линии расстилалось огромное поле из сочной травы и пестрящих полевых цветов.
– Да, берега Средиземного моря обладают волшебным свойством успокаивать и восхищать, – произнес с улыбкой сенатор Фоскарини.
– И, невзирая на то, что принадлежат они… – Паоло вовремя сообразил, что проявлять свою нелюбовь к генуэзцам в данном случае не совсем уместно и, посмотрев в сторону Маттео, он тут же смолк.
– Да-да, – с иронией промолвил Адриано, уловивший желание друга высказаться. – Да сомкнуться уста твои на этой чудесной ноте!
Маттео прошел вперед к морю, и венецианцы последовали за ним.