В какой-то момент комната закружилась перед глазами Каролины и, наконец, появилось такое долгожданное лицо, надежно скрытое черной маской. Уголки ее губ тронула легкая, едва заметная улыбка, но душа просто ликовала от счастья! Адриано чувствовал ее радость, потому как и сам ощущал неимоверные чувства от ее близости.
Его глаза скользнули по ее губкам – слегка припухлым и таким манящим, но он совершенно твердо знал, что это недопустимо. Что его манит в ней? Он не понимал. Чистая душа или невинное тело?
Боже, как же она не походит на тех дамочек из общества, которые с присущим им пафосом просто душат в мужчине способность чувствовать! Как же тошнило от их желания показать себя гордой, неприступной и скупой на чувства! Среди женщин общества Венеции, Рима, Милана, Флоренции и даже Испании, ему не приходилось прежде видеть даму с горящим огоньком в глазах – в иных женщинах его высушили общественные правила, поставившие женщину в жесткие рамки. Он знал, она – не такая. Она – другая. И, наверное, единственная. Ему не хотелось вспоминать о долге перед родной и незаменимой Венецией, но он обязан был это сделать. Только почему-то в данный момент мысли о республике и чести куда-то улетучивались из его одурманенной головы.
Музыканты стихли, зал наполнился ропотом толпы, а Каролина развернулась, чтобы отойти в сторону, всем своим существом подавая посылы своему кавалеру, что она жаждет ощущать его рядом. Адриано не хотелось разговаривать. Но она сумела его заманить. Причем сделала она это одним только взглядом – таким мимолетным, но волнительным.
Совершенно незаметно для себя, не спуская друг с друга глаз, они покинули центр зала и прошли в самый дальний угол у выхода на задний двор.
– От вас исходит сияние, синьорина, – произнес он, с улыбкой глядя ей в глаза, когда они остановились у колонны, украшенной множеством живых вьющихся роз.
Приблизившись устами к ее ушку, он закончил свою фразу:
– Сияние, которое исходит лишь от ангелов…
Каролина почувствовала, как ее щеки загорелись румянцем. В ее душе творилось нечто необъяснимое. Она хотела ответить незнакомцу, но после такого красноречия боялась, что ее фразы останутся пустыми в его памяти. Поэтому она молчала, чувствуя, как глаза вот-вот наполнятся слезами. Слезами восторга! Неконтролируемого восторга.
– Ecce spectaculum dignum, ad quod respiciat intentus operi suo deus*.
(*«Вот зрелище, достойное того, чтобы на него оглянулся Бог, созерцая свое творение» (лат.) – Сенека, «О провидении»).
Каролина прекрасно понимала латынь, и эта фраза просто изумила ее. Но положение в обществе требовало скромности.
– Боюсь вас разочаровать, но я отнюдь не святая, – нашлась она и кокетливо улыбнулась, намереваясь пройти мимо Адриано.
Но он остановил ее, нежно взяв за кисть и поднося к своим устам.
– О, нет, вы меня не разочаруете, синьорина. Поверьте мне, ваша красота… она обладает магической силой…
– Как вы можете говорить о моей красоте, когда едва видите мои глаза, а маска скрывает половину моего лица? – Каролина продолжала мягко, но открыто флиртовать, желая вкушать от него комплименты все больше и больше.
– Ваши глаза воистину обладают манящим блеском, но ваше сияние не внешнее, оно идет из вашей души, – с восхищением говорил Адриано, едва сдерживаясь, чтобы не прижать Каролину к своему телу.
Она смотрела на него глазами, наполненными восхищения – такой взгляд, который пронзает душу обожаемого мужчины.
И в небесно-голубых волнах этого взора Адриано готов был утопать вновь и вновь.
– Хотелось бы мне хотя бы на долю соответствовать тому образу, который вы увидели во мне, – изрекла Каролина, и ее уста тронула легкая улыбка.
– Если кто-то говорит о том, что вы недостойны подобных фраз, не верьте, этот человек – лжец, – промолвил Адриано, продолжавший трепетно держать ее за руку.
– А вы… – она подняла на него взгляд – взгляд, полный надежды и доверия. – А вы всегда откровенны и честны?
– В вашем обществе – несомненно, – ответил с уверенностью он.
– Но в моем обществе вы находитесь всего-то несколько мгновений, – промолвила Каролина, со страхом отсчитывающая время, боясь, что еще немного – и эта сказка обернется в золотистую пыль.
– Правда? – тихо и будто разочарованно произнес Адриано. – А мне кажется, что целую вечность…
У Каролины захватило дыхание – ей казалось, что она сейчас выпорхнет из своего тела и поднимется высоко в облака. А все, что чувствовал Адриано, – это отдаленный грохот биения собственного сердца, которое стремилось вырваться из груди и попасть прямо в нежные ручки этой синьорины.