Как внезапно оказалась прижатой к прохладной перегородке, закинув ноги ему на бёдра, подставляя шею для поцелуев.
На этот раз всё было иначе.
Никакой боли, даже самой крошечной.
Лишь безумное первобытное желание. Толчки, которые я встречала с тихими вскриками. Мои ногти, впивающиеся в его спину и оставляющие кровавые разводы. Его пальцы, до синяков сжимающие мои бёдра, удерживающие, направляющие.
И огонь безумного желания, пылающий в крови.
Этот взрыв был намного мощнее и крик громче. Мне кажется, я даже укусила его, пытаясь держаться на краешке сознания, любуясь зарождением собственной Вселенной.
А дальше была ночь, полная безумной страсти, в течение которой Рейф так и не дал уснуть, знакомясь с моим телом и открывая его с новой стороны. Никогда не думала, что могу быть такой чувствительной, дерзкой.
Я ушла на рассвете.
Переоделась в вещи, которые горничная оставила у дверей, повернувшись к модифицированному спиной и чувствуя его испепеляющий взгляд между лопатками.
Мы больше не сказали друг другу ни слова.
Только уже у двери я остановилась и произнесла, не оборачиваясь:
— Ты дал слово.
А Омару всегда их держат. Всегда и во всём.
Он оставил в покое мою семью, вернул все деньги, увеличил и преумножил активы. Как и обещал. Оборотень оставил мою семью.
Только я не предусмотрела одного. Что он не оставит меня.
Рейф Омару явился к нам через два дня с холёными юристами и сводом законов, на основании которых я теперь полностью принадлежала ему.
— 56-
Кейт
Улица, дом, подъезд. На пятый этаж я поднялась по ступенькам и остановилась у нужной квартиры. Стучать не стала. Для меня у Рейфа Омару всегда открыты двери.
Поэтому толкнула преграду и вошла внутрь.
Простая квартира, безликая и скучная, без личных предметов, фотографий и дорогих сердцу вещей. И модифицированный у окна в любимой позе — опущенные плечи, руки в карманах, тяжелый взгляд нечеловеческих глаз, что смотрит прямо, не мигая.
Омару ждёт меня.
Всегда.
Мы не виделись с апреля. В жизни. Я не говорю про ежедневные сны и тот фантом волка, который уже дважды посещал меня за последние дни. Целых семь месяцев прошло, а такое ощущение, что только вчера расстались. Изменился ли он? Мне сложно сказать, на мужчину я не смотрела. Но одного мимолётного взгляда было достаточно, чтобы понять: что-то не так.
Только присматриваться не хотелось. В голове жила одна мысль: закончить и убраться отсюда поскорее… до следующей встречи.
Ботинки наверняка оставили грязные следы на полу. Но снимать их я не собиралась. Возни много. А тут найдётся кому убраться потом. Когда мы уйдём.
Я остановилась у дивана и положила шлем от мотоцикла. Затем стянула куртку с капельками влаги на черной коже. Рядом лёг мягкий пуловер и футболка. Остался один бюстгальтер, но его снимать не стала. Совсем простой, хлопковый, бежевого цвета. Никаких кружев, сейчас они не к месту. Просто сделка, просто встреча.
Подняв руки, сняла резинку, и волосы рассыпались по плечам и спине, щекоча кожу. Убрала с лица, заправив за ухо, и только потом повернулась к мужчине.
Он смотрел.
И этот взгляд был красноречивее сотни слов.
Повела плечом, словно хотела стряхнуть его, закрыться. А вместо этого подошла к стене и опёрлась о неё руками.
— Готова.
Первые слова, произнесённые мной за всё это время. Они эхом прошлись по комнате.
Закрыла глаза, опустила голову и пару раз глубоко вздохнула.
К этому надо было приготовиться. Каждый раз — как в первый. Наверное, в первый раз было легче. Потому что я не знала, что меня ждёт.
Всё невинно. Никакого сексуального подтекста. Лишь прикосновения, осторожные, почти невесомые, дыхание, вызывающее щекотку по телу и не только щекотку.
Пугала моя реакция на это.
Не моя… моего проклятого тела, которое не могло без модифицированного. Несмотря на все доводы, на прошлое, на ошибки и внушение.
— Поговорить не хочешь?
Его голос заставил меня вздрогнуть и выпрямиться.
Омару так и остался стоять у окна. Лишь позу слегка изменил, скрестив руки на груди.
— Этого пункта в соглашении не было, — напомнила ему.
Неловкости нет. Стоять перед ним в джинсах и бюстгальтере было… нормально. Он видел меня вообще без одежды и гораздо в более пикантных позах. И не раз. За те месяцы рабства он выучил моё тело даже лучше своего.
— Не было, — согласился Рейф.
Оборотень действительно изменился. И в свете дня это особенно заметно. Осунулся, и морщинки вокруг глаз. Раньше их не было. Он словно постарел или очень сильно устал.
Следующий вопрос заставил меня удивленно приподнять брови.
— Как ты?
— Хорошо. Разве не заметно?
Он знает про сны. И я знаю, что он знает.
Но мы играем.
Опять.
Каждый раз.
По кругу, как белки в колесе, не в силах вырваться за пределы.
— Заметно.
Я повернулась к нему всем телом, скопировав позу. Если Омару хочет поговорить, то я не против. У меня как раз есть парочка вопросов.
— И как это понимать? — поинтересовалась у него, указав на свои глаза.
Они по цвету были как его. Такие же звериные, янтарные.
— Я же сказал, что не всё так просто.
— А у тебя всегда всё сложно. Хорошая отмазка, лишь бы не говорить правду. И как долго это продлится?