Привстав, Нигер с удивлением обнаружил, что загораживая собой проход, стоит и смотрит на него не кто иной, как сосед Джон. За его спиной маячил ещё кто-то — и Блейк с удивлением узнал в нём одного из тюремщиков, виденного мельком.
— Тише! — предупреждая изумлённые возгласы Блейка, прошипел Джон. — Вставай и пошли. Или оставайся. Но только быстро!
Понимая, что каким-то непонятным чудом он спасён, и одновременно — что время для вопросов сейчас неподходящее, Питер вскочил и покинул камеру, последовав за надсмотрщиком и Джоном.
В конце коридора оказалась старая дверь, за которой обнаружилась тёмная лестница, спускавшаяся вниз. Надсмотрщик отпер её одним из висевших на поясе ключей, и они спустились при свете свечи в его фонаре.
Вышли беглецы на заднем дворе тюрьмы между старых телег и ящиков. Старясь ступать бесшумно, все трое двинулись к ограде, где у ворот в сторожке мерцал огонёк масляного светильника.
На цыпочках надсмотрщик подкрался к окошку, забранному мутноватым стеклом в деревянных переплётах.
— Всё в порядке, — сообщил он, поворачиваясь к узникам. — Старый Борн храпит, как сурок зимой. Джин с белладонной — самое хорошее снотворное, уж поверьте мне, парни! Трижды на моей памяти таким пойлом глушили охрану, ну а сейчас я постарался.
«Quis custodict custodes?»[8] — вспомнил Питер застрявшее в голове со времён школьной латыни.
Отодвинув засов, они выскользнули через боковую калитку, не забыв плотно прикрыть за собой створку, чтобы распахнутый вход в тюрьму не вызвал подозрение у случайных прохожих, — и углубились в лабиринт окраинных лачуг Порт-Ройяла.
Недолго проблуждав, беглецы вышли на окраину города.
Навстречу им из зарослей, старясь не шуметь, выбрался человек. И, не успев толком испугаться, Питер с изумлением узнал в нём своего боцмана.
— Билл?! — только и выдохнул он. — Ты?..
— Да, капитан, — кивнул Тёрнер. — Куда же мне ещё деваться?
— Тут, джентльмены, наши пути расходятся, — сообщил надсмотрщик. — Вам чуда,— он махнул рукой в сторону затянутых ночной дымкой гор, — а мне — в порт. Скорлупка моего свояка выходит в море с часу на час... — И повернувшись, он скрылся за заброшенной полуразвалившейся хижиной.
Питер подумал, что так и не узнал его имени...
— Прежде чем ты решишь, какой толщины свечу поставить во здравие старого Эдди Мёрфи, который нас сюда привёл, имей в виду, что ему за мою свободу было заплачено двести фунтов, — это была первая фраза, сказанная Окороком за время их бегства. — Тюремная крыса просто сообразила, что таких денег ей и в пятнадцать лет не заработать со всеми взятками и поборами, и решила, что служить королю дальше смысла нет. Кстати, за твою свободу, между прочим, я доплатил пятьдесят фунтов сверху — так что, можно сказать, я тебя купил, не хуже, чем если бы тебя вывели на рынок и продали плантаторам!
— Но зачем? — Питер по-прежнему ничего не понимал.
— Зачем я удрал из тюрьмы? — пошутил спутник. — Будто сам не понимаешь?
— Нет. Зачем я вам нужен?
— Уж не за твои красивые глазки, парень, — вновь ухмыльнулся в бороду Джон. — Просто у меня тут неподалёку в бухточке стоит, как и у чёртова сына Мерфи, маленькое судёнышко. И на нём был бы нелишним штурман, чтобы доплыть в одно весёлое местечко...
— И куда же? — брякнул всё ещё пребывающий в растерянности Блейк.
Сумма, заплаченная Джоном, поражала воображение: четверть тысячи фунтов! Такие деньги не всякий адмирал получает![9] Не у всех помещиков такой доход! Его отец за всю жизнь не накопил столько!
— Неужто не понимаешь? На Тортугу!
— Так вы всё-таки пират? — зачем-то спросил Блейк.
— Дружище, — тихо рассмеялся Окорок. — Пират тут один уже есть — это ты. Насчёт чего и приговор Королевского суда со всеми печатями и подписями имеется! Меня-то только на той неделе должны были судить!
Блейк не нашёл, что ответить. К нему подошёл боцман, протянул узелок.
— Возьмите, капитан. Это ваши вещи, какие я смог взять. Жаль, шпагу вашу себе забрал тот майор...
— Ты-то зачем здесь? — поднял на него глаза всё ещё не верящий до конца в происходящее Блейк.
— Ну как же — я ж тоже на подозрении! Да и, честно говоря, противно стало... Если уж с таким достойным человеком, как вы, так поступили, то мне самая дорога в пираты...
Блейк вздохнул, пожалев товарища, его подчинённый, выходит, сам сунул голову в петлю.
— Давайте парни, пошли, — подтолкнул Питера в поясницу кутком Джон. — Торопитесь, скоро уже рассветёт!..
— Да, мистер Питер, — спохватился Тёрнер, — вот, возьмите. Эту вещицу я тоже спрятал.
9
Жалованье вице-адмирала в действующем британском флоте даже в XVIII веке составляло со всеми официальными доплатами 600 фунтов в год.