С докладом о жизни и деятельности Обручева выступил академик Дмитрий Васильевич Наливкин. Перед его речью был оглашен указ о награждении юбиляра пятым по счету орденом Ленина.
Дмитрий Васильевич Наливкин говорил о Владимире Афанасьевиче как об ученом-новаторе, о его кропотливом и неутомимом собирании фактов, о научных обобщениях, построенных на этом достоверном фактическом материале. Особенности «обручевского» стиля работы — многообразие научных интересов, принципиальность, высокая организованность, исключительное трудолюбие. «Научная продукция юбиляра достигает нескольких десятков тысяч страниц», — сказал Наливкин.
Один за другим выступали ораторы, читались приветствия. Говорили о научном творчестве юбиляра, о нем как об организаторе, педагоге, путешественнике, писателе...
Весь зал оживился, когда с поздравлением пришли пионеры — читатели научно-фантастических и популярных книг Обручева. В своем адресе они писали:
«Несмотря на то, что геологию не преподают в школах, мы считаем ее одной из интереснейших и полезнейших наук и с увлечением занимаемся в многочисленных кружках. Где только не побывали мы вместе с вами, читая ваши книги!
Тысячи километров прошли мы по великому Китаю, много раз пересекали пустыни, где нас мучила жажда, поднимались на вершины гор, мужественно боролись с суровой природой Арктики, вместе с вами волновались сделанными открытиями. Но где бы мы ни находились, мы всегда чувствовали вашу направляющую руку.
Вы, может быть, даже и не знаете, сколько бывших пионеров благодаря вот этим «путешествиям» по далеким неизведанным странам стали геологами и исследователями.
Вы не только старейшина советских геологов старшего поколения, но вы и вожатый многих тысяч пионеров — юных геологов нашей любимой Родины.
От тысяч детских сердец желаем вам доброго, крепкого, как гранит, здоровья, и многих лет жизни».
Кроме прочитанных, юбиляр получил более ста приветствий из других городов, около пятисот телеграмм и писем от друзей, учеников и почитателей.
В ответном слове Обручев поблагодарил всех, рассказал, что приступил к работе в те годы, когда только начиналось исследование обширных просторов России, вспомнил, что был вторым исследователем Каракумов и первым штатным геологом Сибири, что в те времена геологи в стране насчитывались единицами, а теперь работают десятки тысяч, и эта армия выдвигается на первое место в мире по достигнутым результатам в изучении Земли. Себя он назвал ветераном этой армии и пожелал ей дальнейшего развития и совершенствования. О своих успехах сказал, как всегда, просто и скромно.
«Воспитанное с детства стремление к полезному труду я считал главной задачей в жизни и поэтому успел выполнить много».
Когда его спрашивали, доволен ли он юбилеем, он обычно отвечал:
— Все было очень хорошо... Только слишком много похвал.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Но не хочу, о друга, умирать,
Я жить хочу, чтоб мыслить...
Да, Обручев был очень хвалим, обласкан, прославлен... Но все эти почести не могли его избавить, от горьких минут.
Нести тяжкий груз старости всем нелегко. А человеку деятельному, с ясным умом и неукротимым духом — особенно. Вся натура по долгой жизненной привычке требует действия, а физических сил нет. Что может быть печальней беспомощности и постоянного разлада с собой?..
Оторванный от города, Владимир Афанасьевич чувствовал, как страдают все его начинания без постоянного руководства. Но каждая поездка в Москву грозила новой вспышкой воспаления легких... Очень ухудшилось зрение. И Ева Самойловна стала хворать.
«Поднимите вопрос о серьезном отдыхе в санатории, — пишет он одной корреспондентке, — чтобы не довести себя до катастрофы, подобной той, которая случилась с моей женой после празднования моего девяностолетия. Доктор два года говорил ей, что нужно больше лежать, чем суетиться, а она не слушалась, полежит день, а потом бегает без особой надобности».
У Евы Самойловны был тяжелый инфаркт, она долго лежала в больнице, куда поместили и Владимира Афанасьевича с воспалением легких.
«Я все еще нахожусь в санатории после Кремлевской больницы, — пишет он в другом письме, — куда пришлось срочно увезти жену, закончившую серьезной болезнью волнения и хлопоты, возникшие по поводу моего девяностолетия. Жена все еще лежит там, но надеется вскоре переселиться в санаторий Узкое перед возвращением на нашу дачу в Мозжинку, поэтому я жду ее здесь, хотя мог бы вернуться к работе, так как отдохнул и поправился вполне».