— Приятного аппетита, — произнёс повар и, слегка склонив голову, ушел назад на кухню.
— Мне начать ревновать? — вдруг спросил Стив, про которого я как-то забыла.
— Что? — не понимающе поинтересовалась я, наблюдая как официанты ловко ставят перед нами тарелки.
— Мне ты никогда так не улыбалась.
А по внешнему виду и не поймешь, шутит он или серьёзен.
— Но он в отличие от тебя, — начала я и тут же была бесцеремонно перебита.
Опять.
— Я понял. И где, где мой большой кусок мяса?
— Мяса? С утра?
— Я же хищник, Мари. Мы готовы есть мясо в любое время суток.
И чему я удивляюсь.
— Понятно.
Мясо для Стива с двойным экспрессо и панкейки с глясе для меня. Фирменный соус был таким воздушным и нежным, что блинчики буквально таяли во рту. А кофе… ароматный с нежной пенкой и шариком сливочного мороженого, который, растаяв, придавал кофе новый, неповторимый вкус.
— М-м-м, — промычала я, закрывая глаза и слизывая пенку с губ.
Видимо не всю, потому что, открыв глаза, я увидела рядом с собой его лицо с пронзительным взглядом янтарных глаз и ощутила прикосновение пальцев на губах.
Не дёрнулась, замерла, не в силах вырваться из плена его глаз.
— Осталось, — хрипло сообщил Стив, опуская руку и выпрямляясь.
— Спасибо.
— Не за что.
И снова это напряжение между нами, которое было таким явным, что ощущалось кожей.
— Приятно аппетита, — запоздало пожелала я.
— Приятного, Мари.
— 20-
— Когда ты успел? — поинтересовалась у него минут пять спустя.
С панкейками было покончено и я, откинувшись на спинку мягкого дивана, пила остывающий кофе, изучая снежинки, которые крупными хлопьями падали с неба на город.
В кафе было тихо, лишь легкая, ненавязчивая музыка раздавалась из динамиков. Кажется, что-то из классики. Нежные переливы скрипки, сменяющиеся неспешными аккордами фортепиано.
Нога на ногу. И верхнюю в одном носке спрятала под столом, под скатертью. И пусть её никто не видел, ощущение было не самое приятное.
— Что именно?
Стив уже слопал свой бифштекс и отзеркалил мою позу — кружка кофе в руках, расслабленная поза, нога на ногу.
Только в отличие от меня мужчина смотрел не в окно. Я чувствовала его взгляд кожей, щека горела огнём и мурашки маршировали туда-сюда. Совсем как в женских романах. А ведь еще совсем недавно я считала, что подобное может произойти с кем угодно, но только не со мной.
— Вызвать сюда Дага Фортеньи для того, чтобы он сам лично приготовил нам завтрак, — пояснила я и снова сделала крохотный глоток, держа кружку двумя руками.
Просто так. Почему-то это было очень уютно. Сидеть в пустом кафе вдвоём, смотреть на падающий снег, пить кофе и молчать. Обычно тишина давит, но не сейчас. И даже его взгляд не раздражал, а просто беспокоил.
— Когда ты спала. Я отправил ему сообщение.
Кивнула, принимая ответ, и добавила:
— Всё равно не стоило.
— Это его кафе.
И это тоже скорее всего было правдой. У Фортеньи была целая сеть вот таких вот кафе, и он точно не присутствовал в каждом.
— Не думаю, что повар такого уровня готов для всех готовить в такую рань.
— Мы не все.
— Конечно. Ты же Стив Омару, — горький смешок сам сорвался с губ и мне не удалось спрятать его за краем кружки.
— В этом нет ничего сложного и предосудительного, Мари. Поверь мне, Даг даже рад, что я написал ему с просьбой вызвать повара в кафе для нас. И он сам лично решил приехать сюда.
— С чего вдруг? — поставив пустую кружку на стол, поинтересовалась я, поворачиваясь к нему и скрещивая руки на груди.
Жест заметил и оценил. Но ведь я и не скрывала того, что закрываюсь от него.
— Дело не только в статусе и положении. Когда-то я помог ему, теперь он помогает мне. И дело не в том, что я Омару, а он Фортеньи. Мы дружим. И Даг рад, что первым познакомился с тобой.
Я знала, на что он намекал, но продолжать эту тему не хотелось. В отличие от модифицированного.
— Ты первая девушка, которую я привел сюда. Первая и единственная, с кем я захотел его познакомить.
— Какая честь.
Съязвить и скрыть смущение не получилось. Вместо этого я неуклюже поправила волосы, которые опять лезли в лицо.
Как же, наверное, смешно и глупо я выглядела — лохматая, в одном угги и одежде с чужого плеча. Тоже мне избранница.
— Тебя это удивляет? Я не святой, Мари и у меня были женщины. Но для встречи с ними были другие места.
Еще бы.
В груди что-то всколыхнулось. Болезненное, острое.
Сколько было этих женщин? Ярких, страстных, сходящих по нему с ума. Они касались его алчными руками, тянулись, целовали, наслаждались его прикосновениями и ласками. Мечтали о большем и уходили ни с чем.