— Кто у нас здесь? — делаю вид, что пытаюсь вспомнить позиции бойцов, хотя на самом деле отлично знаю, что тут должны быть отступница и кто-то из ребят Люцифера.
Быстрая фигурка с двумя длинными кинжалами — или короткими мечами, с такого расстояния не разобрать — это определенно демоница из бара, но я нигде не вижу ее напарника. Не хочется признавать, но, похоже, подручные Сатаны оказались не так надежны, как он меня уверял.
Вмешаться нужно в определенный момент, когда ты не сможешь помешать своему же союзнику, так что я терпеливо жду, когда представится такая возможность. Демоница, хоть и мельтешит вокруг ангела, не может пробить его защиту, как ни пытается, а от его ударов старается уворачиваться. Вроде бы Рагуил не был воином на моей памяти, но видимо, при крайней нужде он берется за меч — и как берется! Не хотелось бы получить такой удар: убьет на месте. Чуть поодаль от сражающихся я рассматриваю тело демона, рассеченное пополам. Такая рана могла быть нанесена только двуручником в руках архангела, и мне становятся понятны пляски демоницы.
Наконец что-то случается — Рагуил сбивается из-за пепла, пригоршню которого демоница швыряет ему в глаза, и он тянется к ним рукой, ненадолго открываясь. В Аду редко сражаются по правилам, а уж от отступницы честности я и не ждала. Не тратя время на приказы Габриэль, я кидаюсь к нему из-за угла, надеясь нанести сразу если не смертельный, то уж точно тяжелый удар.
Каким-то чудом он парирует, и я срываюсь с боевого клича на возмущенный вой. Тут же бросаюсь в сторону, перекатываюсь, уходя от удара, нацеленного сверху мне на голову. Пользуясь тем, что я отвлекла архангела, сзади на него остервенело налетает отступница, за ее клинками невозможно уследить. Но Рагуил обходится легкими ранами и ничуть не слабеет.
Жестом показываю Габриэль, чтобы оставалась на месте и не вздумала лезть в схватку. Она наш единственный козырь, который нужно бросить к самому концу игры, а пока можно справиться, вытянуть и самим.
Нельзя. Он отшвыривает демоницу в стену, как заигравшегося котенка, и мгновенно переключается на меня, оставив ее глотать кровь позади. Не успеваю уйти в сторону, остается только парировать. В ушах гудит, когда наши мечи сталкиваются, и я благодарю Люцифера за отличное оружие: мой прежний меч не выдержал бы такого удара и сломался, но этот только чуть подрагивает. Рагуил не спешит расходиться, напряжение растет, вибрация из-за трения стали усиливается, и я яростно всматриваюсь ему в глаза, пытаясь заставить отступить. Если ошибусь и не вовремя отпрыгну назад, я буду мертва. Вцепляюсь в рукоять с дополнительной силой, подстегнутая ужасом.
В глазах архангела сияет один только праведный гнев. Он не моргает, держится расслабленно, тогда как я вкладываю всю силу в уже ноющие мышцы рук, чтобы продолжать держать меч. Надо решиться и рискнуть, и на это у меня смелости хватит, но когда? Глупо было бы умереть от руки какого-то случайного архангела, не дойдя до Михаила.
Пора. Стиснув зубы, я делаю глубокий вдох и одновременно распахиваю крылья, позволяя им отнести меня на метров пять назад. Лезвие мелькает там, где совсем недавно — долю секунды назад — было мое лицо. Рассерженный взгляд архангела находит меня у стены.
Успела! Обрадованная победой, я вновь охвачена азартом битвы. Но нужно действовать умнее. Итак, он мощнее меня, и в лобовую я идти не могу, уворачиваться же от его атак будет не так просто, учитывая, что я так быстро устану. Может, вытащить его в небо? Маневренней будут все же мои крылья.
Подумать еще дольше мне не дают; архангел налетает на меня с такой яростью, что я едва отбиваюсь от него широкими взмахами, ухватившись за меч обеими руками и лишая себя шанса сделать знак Габриэль. Проорать ее имя все еще возможно, но как донести до нее точный приказ?
Отступница встает, пошатываясь, и я каким-то боком зла на нее: лучше бы притворилась мертвой. Следующий удар или добьет ее, или оставит калекой на всю жизнь. Поэтому я не позволяю Рагуилу обернуться в ту сторону, перевожу все его внимание на себя. Фехтование затягивается, я спешно ищу бреши в его защите, но не нахожу. Не нахожу, так еще и ошибаюсь.
Удар эфесом заставляет неуклюже отпрыгнуть назад, но теперь, когда в глазах архангела не осталось пепла, он не медлит и наносит следующий удар. Весь мир сливается в стальную полосу, несущуюся на меня, и я сдерживаю порыв зажмуриться: не хочу встречать смерть вот так. Последняя попытка парировать проваливается. Уже поднимая меч, я чувствую, что не успею. Воображение весьма живо рисует то, что от меня сейчас останется.
Между нами вклинивается кто-то, принимая удар на себя, и падает на колени передо мной. Тело реагирует само — в руке оказывается револьвер, который раньше достать я бы ни за что не успела, и я быстро стреляю в голову архангела три раза. Этого хватает, и с грохотом доспехов Рагуил валится на землю.
Взглядом я натыкаюсь на демоницу, закрывшую меня собой, и на быстро расползающуюся вокруг лужу черной крови. Двуручник неслабо полоснул ее под грудью, не повезло бы еще чуть-чуть, и она оказалась бы рассечена надвое. Кусая губы, я смотрю на задыхающуюся отступницу, на искаженное страшной болью татуированное лицо.
На тот безумный миг мне казалось, что это Габриэль решила меня спасти — это было даже кое-как логично. Но та, кто никогда не высказывала абсолютной преданности Аду и со скрипом подчинялась приказам… отступница, которая сама ушла в мир людей, вдруг спасает мою жизнь.
— Почему? — хмуро спрашиваю я, глядя то на умирающую демоницу, то на тело архангела.
— Ты важнее нас, — хрипло отвечает она. — Я не могла позволить тебе так глупо умереть.
Твою мать. Нам нужны были сведения, но я только что убила шанс найти Михаила побыстрее. Не рассчитала силы и ринулась в бой, помня о Рагуиле лишь то, что он никогда не был хорошим воином. Но времена меняются, и я в очередной раз попалась в эту ловушку, пожертвовав двумя воинами и бесценной информацией.
— Ты не обязана была… — начинаю я, чувствуя себя очень странно: спорить с умирающей вроде бы не стоит.
— Рика, — тихо говорит отступница. — Меня зовут Рика.
Ее скручивает новый приступ боли — на этот раз от магических узоров на ее лице. Покинув Ад, она лишилась всего, даже имени, но сейчас, на смертном одре, ей плевать на все законы и запреты — в последние мгновения своей жизни она хочет побыть собой.
— Спасибо, Рика, — шепотом говорю я. — И прости меня.
Ее алые глаза медленно угасают, теряя блеск. Последний раз вздохнув, она замирает, а лицо ее расплывается в блаженной улыбке. Несколько секунд я неотрывно наблюдаю эту картину, отвлекаюсь только, слыша за спиной осторожные, тихие шаги Габриэль.
Еще одна жертва на моей совести. Это другое, это не Нираэль, но она поступила бы так же.
— Почему ты не позволила мне помочь? — неожиданно робко интересуется она.
— Три на одного — это уже свалка, а не битва. Так вероятность случайно помереть увеличивается вдвойне. Мы ведь не умеем работать в команде.
Помолчав еще, я разворачиваюсь к мертвому архангелу. У него ничего уже не узнаешь, а жаль. Нужно было выстрелить один раз: это его сразу не убило бы, но страдал бы он знатно, и за это время можно было бы выведать все, что нам необходимо знать.
Ругаясь вполголоса, я поднимаюсь в воздух. Ни одного столба сигнального дыма не видно, значит, поймать второго архангела не сможем, да и так рисковать снова я не хочу. И если мы так плохо справились с Рагуилом, что там с остальными? Влад может взять магией, Азраэль сама архангел, а Рахаб умелый воин, так что за них и их напарников волноваться не приходится. Но вот подручные Люцифера или ребята из моего приграничного отряда…