Вира всё болтала и болтала, прерываясь только на то, чтобы сделать очередной глоток. Ей вообще не особо был нужен собеседник, кажется. А мне после пережитого её болтовня совершенно перестала мешать. Ну, болтает, ну и что? Дрим, вон, вообще молчит вечно, ещё хуже, остальных заставляет молчать. Даже жаль, что я сам не могу вот так болтать, выпуская пережитое наружу.
Непроизвольно, я увидел сидящую в кресле маму. Она тревожилась, пальцы выдавали нервный перестук спиц, под глазами снова тёмные круги, мало спала. Я попытался передать ей чувство безопасности и спокойствия, которые испытывал сейчас сам. И у меня вышло, она расслабилась, посмотрела куда-то в окно. А потом собралась ложиться спать.
Я попытался посмотреть ещё на кого-нибудь, в голову почему-то пришла Дора, может быть, я и её смогу утешить, если она снова плачет. Расслабился, заставив образы в небе развеяться, а потом заставил их собраться уже в совсем другие. Пару секунд я смотрел на получившееся и не понимал, потом моргнул и покраснел весь с головы до пят, закрыл глаза, взмахнул рукой, чтобы стереть видение.
Не буду так больше делать никогда. Хотя папа писал не зарекаться. Ладно, не буду так делать пока что. Впрочем, и не смогу — стихии осталось так мало, что я едва ощущал её внутри себя. Пещера вытащила из меня почти всё, а чем больше имеешь — тем тяжелее восстановить.
Я поднялся и стал делать тренировку, надеясь, что она поможет восстановить хоть немного стихии, а то без неё совсем тошно. На первом же цикле провалился в пустую голову. Из-за вина это стало очень странным состоянием. Я будто бы думал, но при этом с совершенно пустой головой. Первый цикл сменился вторым, затем третьим… под утро мы оба легли спать. Мне стало чуть легче, стихии в теле стало примерно как до яблока. Очень хотелось съесть второе, чтобы быстрее восстановиться, но сдержался. Вира обещала, что в нашем лесу нас никто не тронет, мы же возвращаемся из дальнего похода, не принято. В том лесу тоже не должны были, но: “Драная кошка совсем потеряла контроль над своим лесом”.
— Ты ведь уже выпустил стихию, — внезапно сменила тон голоса Вира, отчего я обратил на её слова внимание.
— Да?
— Там в пещере ты попытался уничтожить пепел своим туманом. Красивая у тебя стихия.
Я покраснел, не зная, как реагировать на такой странный комплимент. Разве бывают некрасивые стихии? Вира вон как красиво сражалась, создавала маленькие озёра прямо в воздухе да плавала в них. Хотя, может, у неё просто тоже красивая стихия, вот я и не понял?
— У тебя тоже красивая стихия.
— Хм, — девушка посмотрела на меня слегка насмешливо. И что я сказал не так? — Ты ж уже немного восстановился, не хочешь пустить стихию в ту серёжку. Уж больно интересно, что там вам продали за пять десятков золотых монет, целое состояние, если подумать.
Я схватился пальцами за позабытое на время похода сокровище. Оглянулся кругом, чтобы не пропустить Прома, коли тот решит подобраться со спины. Стоило мне захотеть, и рубаха легко отпустила сокровище мне в пальцы. Я покрутил его в пальцах. Закрыл глаза и попытался вспомнить, как я выпустил стихию в прошлый раз. Схватил разумом и резко выдрал из тела, бросив вперёд.
Это… было очень больно. Будто кусок мяса сам из себя вырезал без обезболивания. Чужак! Аккуратнее же надо было быть! Но у меня получилось, стихия вырвалась из тела густым туманом, который я направил усилием воли в колечко. Получилось откровенно плохо, большая часть стихии расползлась по округе, ничего не сделав, и лишь маленький её кусочек втянулся в колечко. Хватило! Кольцо будто сразу стало частью меня, которая почему-то лежала не на своём месте. Ощущение неправильности било по мозгу, как тогда после странного сна.
Я приложил колечко к левому уху, и оно тут же само спряталось внутрь моей плоти.
— Так и должно быть? — слегка напугался я, хотя не чувствовал никаких неприятных чувств, кроме нахлынувшего истощения стихии.
— Кто знает? Хм. Всё же это не дешёвый артефакт, так что думаю, это нормально. Да и выглядит необычно, оно там светится белым из мочки уха. А было чёрное же.
— То, что белым — это нормально. Стихия в колечке была как моя — белая и горела ярко.
— Ну, вот ты и ответил на свой вопрос. Нормально. Что оно делает?
Я задумался, пытаясь почувствовать колечко и понять, что оно делает, но не услышал отклика, а потом понял, что стихию в артефакте-то я подчинил, но для его использования нужно иметь хоть какой-то запас своей.