— Ну что, — преувеличенно бодрым тоном проговорил Шайенн, — мы идем или как? Или предпочитаете потащить меня на этой милой привязи как козла, чтобы все остальные боялись? Если это поднимет ваш авторитет, милая леди, я конечно готов потерпеть некоторые неудобства. Вам никто не говорил, что у вас красивые глаза?
Вампир откровенно добивался того, чтобы комиссар смутилась и даже не том думала о, что его можно вести на веревке, как на заклание. Раньше у него всегда получалось обаять женщин и взять то, что ему хотелось. Вон даже с суккубом, съевшей собаку на чувственной привязанности, и то выгорело. Только Ведара смерила Шайенна смеющимся взглядом и чуть-чуть улыбнулась, показывая, что его старания оценены:
— Разумеется, господин Херефорд, разве я могу вам отказать в просьбе, которая для меня ничего не стоит? Уильям, вяжи потуже, все-таки никто еще не обещал, не оказывать сопротивления.
Вампир с трудом скрыл разочарование, что его обломали на его же поле, но нашел в себе силы смерить восхищенным взглядом крепкую фигуру ведьмы.
— Вам я готов сдаться без всяких задних мыслей, вы можете располагать мной! Если вам больше нравится связывать, то, гм, я готов, да-да, готов…
Ведара пропустила мимо ушей всю ту милую чепуху, на которую тратил силы и обаяние вампир. Она с удовольствием проследила, как сержант, высунув от усердия язык, вяжет на запястьях подозреваемого самые настоящие морские узлы.
Даже непрямое прикосновение серебра к коже было для Шайенна достаточно мучительным, как будто ему время от времени всаживали сразу несколько игл в особо нежные места. Но делать нечего, он сам спровоцировал столь неприятную ситуацию, надо было просто промолчать, ведь видно же было, эта женщина не собиралась мучить вампира просто так, но его словно демоны за язык потянули. Шайенну вдруг захотелось немного подразнить ведьму, кажущуюся ему слишком серьезной, ей бы больше улыбаться, а не пытаться походить на каменные статуи.
Не издав ни звука и даже напевая мотив популярной нынче песни, вампир уверенно шел за орченком. Тот все время оглядывался, словно боялся, что вампир может куда-то улизнуть, хотя цепочку замыкала задумчиво глядящая себе под ноги госпожа Вольт, мимо нее бы никто не проскочил.
— Нам долго идти? Руки-то у меня не казенные, — минут через десять осведомился Шайенн, ощущая, как кожа на запястьях начинает плавится, причиняя немало неудобств и боли.
Ведара прекрасно видела, что вампиру становится не хорошо и отметила, что он старается держаться и не показывать вида. Хотя ничего не стоило просто попросить снять веревки, ведь она, по сути, его даже не задержала. Ведьма просто хотела побеседовать с мужчиной под протокол, а там как карта ляжет, убежать бы он все равно от них не смог. Она уже пожалела, что повелась на мальчишескую выходку господина Херефорда, ответив ему так же по девчачьи вместо того, чтобы пропустить мимо ушей. Ну болтал бы он себе дальше, какая разница? Теперь страдают оба- вампир за свой длинный язык и ведьма за то, что поддалась эмоциям.
— Мы пришли, — с тщательно скрываемым уважением к выдержке Шайенна, проговорила Ведара.
Третье отделение из пяти выстроенных в городе, располагалось в двухэтажном деревянном здании на самой окраине города, где недалеко, в нескольких метрах располагалась сточная канава, куда стекалась вся грязь и мусор Орвилла. Чистили ее раз в неделю по понедельникам, не чаще. И поэтому богатый аромат, от которого сбежали даже крысы, был чем-то вроде визитной карточки местной полиции. Конечно, сказать в глаза полицейскому из третьего отделения, что он «мусор» никто не рисковал, но за спиной называли только так. Когда госпожу Вольт ссылали из столицы, об этой маленькой особенности было хорошо известно. И многие, кому перешла дорожку упрямый комиссар, не считавшаяся ни с чинами, ни с бывшими заслугами, рассчитывали, что гордая женщина просто не выдержит нанесенного оскорбления и уволится. Но Ведара не только не ушла. Она научилась находить золото, даже в стоках и отнюдь не боялась грязной, во всех смыслах, работы.
Отделение проснется только к восьми утра и сейчас, решив, что включать свет не стоит, магические лампы хоть и были экономичней простых свечей, но все-таки тоже требовали денег, группа во главе с комиссаром поднялась на второй этаж и вошла в небольшую каморку. Здесь ведьма щелчком пальцев зажгла только настольную лампу и кивнула Уильяму:
— Сними с него заговоренную веревку, а то еще рук лишиться, а нам отвечать.
С трудом удержавшись от шипения, Шайенн попытался иронично возмутиться:
— И это все? Я-то думал, что нас с вами ждет страстный вечер!
Ведьма повернулась к вампиру спиной, делая вид, что ищет на столе какую-то бумагу, что понадобилась ей прямо в эту самую минуту, но на самом деле ей потребовалось время, чтобы унять рвущееся наружу ругательство. Этот Херефорд, ведущий себя на грани изысканных манер благородного лорда и развязности, раздражал ее до зубного скрежета. Она терпеть не могла прожжённых аристократов, у которых родовитых потомков за спиной больше, чем мозгов. И этот, похоже, был таким же, от кого она и сбежала в провинциальный городок, где жителей насчитывалось не больше пятнадцати тысяч.
— Вы даже не представляете насколько, — наконец сквозь зубы сумела процедить ведьма и повернулась.
Серые глаза больше не полыхали огнем, она умела быстро брать себя в руки. И вампир, намеренно выводивший комиссара из себя без особой надобности, просто так, чтобы посмотреть, что она собой представляет, был вынужден признать, что удар женщина держит хорошо и вроде бы поддается на провокацию, но так ловко обходит ее, что это вызывает уважение.
Уильям, присутствовавший при молчаливой схватке двух равных противников, наконец, отмер и быстро, ловкими пальцами принялся разматывать веревку с серебряными нитями. Вздувшаяся красная кожа на глазах начала заживать, образовалась толстая корочка, которая через полминуты рассыпалась в пыль. Ее-то вампир и сдул, прямо на склонившегося в изумлении от подобного зрелища сержанта. Тот не ожидавший ничего подобного с растерянным криком отскочил назад, при этом, чуть не сбив Ведару с ног.
— Что это было? — испуганно дернулся Уильям, стараясь не смотреть в сторону вампира, а тот удивленно похлопал длинными, изогнутыми ресницами, которыми не каждая девушка могла похвастаться и фальшиво покаялся:
— Простите, уважаемый, я не видел, что вы встали прямо напротив.
Ведара подавила недовольное замечание, кивнула Уильяму, чтобы тот занял свое место и не маячил перед глазами, и спокойно посмотрела на Шайенна.
— Вы можете присесть. Меня зовут Ведара Вольт. Я старший комиссар третьего отделения полиции и занимаюсь всеми вопросами, связанными с неправомерной деятельностью нечисти на территории всего Орвилла.
Вампир хотел пошутить по поводу того, что ведьма слишком к нему добра, и он может расположиться где-нибудь на коврике у двери, но проглотил замечание.
— Старший комиссар? В Хемшфире это равнозначно подполковнику, но тогда я не понимаю, почему вы лично занимаетесь столь незначительными для вашего положения делами.
Ведара привыкла к подобному удивлению, поэтому недавно зажившая рана, возникшая от несправедливой ссылки, уже не трогала. Шайенн всмотрелся в чистое лицо ведьмы уже внимательней, отметив, что ее взгляд при его словах не поменялся ни на йоту, что означает подобные вопросы поднимались довольно часто. И госпожа Вольт успела выстроить хорошую защиту.
— Господин Херефорд, вы здесь не для того, чтобы обсуждать мою персону, — мягко произнесла Ведара, — для начала давайте уточним, когда именно, откуда и зачем вы прибыли в Орвилл. Чем занимались в своих родных краях, а потом перейдем непосредственно к вопросу, почему вы сейчас сидите напротив меня.