Гор наконец-то ступил на островок. От него не отходило никаких стволов-мостов, зато воин заметил высокий вытянутый камень, выглядывающий из осоки. Гор насторожился пуще прежнего. Этот камень очень похож на те, что стоят у самого края болота. Мягкий протяжный гогот повторился из мшистого бурелома слева. Воин поглядел в ту сторону и заметил что-то белое, выглядывающее среди чёрных веток и бахромы висящего мха. Он направился туда, скорее, для того, чтобы уйти подальше от камня. Непонятная угроза исходила от этих камней - будто они следят за тобой, будучи мёртвыми. Гор, чавкая сапогами по влажной траве, приблизился к бурелому. Нежный звук, зовущий голос, донёсся из клетки веток. Воин вонзил острогу в мягкую почву и развинул мокрые ветки.
Среди палок и листьев лежал большой белый лебедь. Его маленькие чёрные глазки блестели в сером свете сумерек. Он запутался мягкими чистыми крыльями в цепких ветках и звал на помощь. Гор смотрел на птицу и чувствовал смутную тревогу, словно он что-то упустил, не мог зацепить что-то важное, покоящееся в глубинах памяти. Лебедь раскрыл желтый клюв и издал свой мягкий зов, не пытаясь даже взглянуть на Гора, который нависал над ним, раздвинув колючки и палки. Казалось, птица смотрит вникуда, не замечая ничего вокруг. Она не трепыхалась, не пыталась выбраться сама. Только монотонно издавала нежные протяжные звуки. Словно только это и могла делать.
"- Какие же белые у неё перья, - подумал Гор. - Они словно блестят среди всей этой грязи..."
Воин протянул было руки, но внезапный ветерок донёс до него тяжелую вонь болота, будто чёрная гладь где-то вдруг раскрылась, исторгнув накопившийся внутри смрад. Это вывело Гора из раздумий и он резко отдёрнул руки, отступил на шаг. Клеть из палок и веток тут же сомкнулась над белоснежным лебедем с шелестом и треском. Птица, однако, даже не задёргалась от резкого движения ветвей. Она осталась лежать неподвижно, глядя в сторону и мягко призывая. Гор огляделся. Болото в сером свете становилось почти чёрным. Слабый ветерок колыхал тростник, мягкой осокой гладил вытянутый камень на островке. Воин выдернул острогу и зашагал прочь вдоль бурелома, надеясь отыскать путь к следующему островку. Как только он отошел шагов на тридцать, манящий зов лебедя прекратился. Гор не удивился бы, если б вернулся и обнаружил, что белого лебедя, застрявшего в переплетении веток и палок, нет и в помине. Что же, возможно, смрад болота, налетевший так неожиданно, спас воину жизнь.
Гор старался не думать о лебеде и о рассказах охотников, которые ему тут же вспомнились. Он сосредоточился на дороге и поисках безопасной переправы. Но страх постоянно давал о себе знать воспоминаниями о неестественной чистоте лебединых перьев и его взгляда вникуда.
Бурелом слева перешел в настоящее нагромождение кривых стволов и грязного кустарника. Нога воина ступила в лужу, укрывшую сапог аж до голени. Перед Гором вновь разлилась чёрная вода без намёка на твёрдую почву. Справа шелестел камыш, где-то недалеко гудела выпь. Воин и не думал возвращаться обратно, он осторожно пошел направо, развигая рукой жесткие стебли камыша. Здесь ноги Гора утопали почти по колено, но он чувствовал твёрдое дно. Высокий шершавый камыш скрыл его с головой, и воин очень внимательно двигался вперёд, чтобы не сбиться с курса. Хотя, точно он не знал, куда идёт - возможно, выйдет к тому же стоячему чёрному озеру. Жабы давились кваканьем, выпрыгивали из под ног. Рядом что-то постоянно звенело, плюхало, трещало. Воздух тут был сухим, не смотря на высокую влажность болота.