Смех дитяти, ласковые поцелуи нянюшки, нежность маменьки оканчивают игру».
Серый волк
«Серый волк, игра олицетворенная, носит на себе отпечаток древности. Волк, выражая собою нарушителя увеселений, есть лицо семейное из старой русской жизни. <…>
В игре «Серый волк» участвуют только дети. Кто-нибудь из них, по жеребью, играет волка, а все прочие деток. Волк, поджав руками лицо, сидит сгорбившись на бугорке и молчит. Детки щиплют перед ним траву и, все вместе, скороговоркою причитывают:
С последним словом детки встают, бросают в волка траву и бегут. Волк, обиженный долею, бросается за детками. Детки разными увертками обманывают волка, а он своею хитростью ловит их. Пойманный играет серого волка».
Захарка
«Захарка – игра детская, веселит детей и из ума выживших старушек. <…> Кажется, что она родилась в русских селениях, где зимними вечерами хижины поселян освещаются горящими лучинами. <…>
Старушка в семействе, желая потешить детей, берет пук лучины, сажает их около огня и каждому дитяти дает по лучине. Дети зажигают концы лучинок, махают ими по воздуху, приговаривая за старушкою:
Все эти слова повторяются до тех пор, пока сгорят лучины или пока крик детей, обожженных лучинами, произведет порядочную суматоху. В селениях бабушки для этого только и сбирают детей в зимние вечера в одну избу позабавиться Захаркою».
Чижик
«Чижик – игра детская, веселит детей удачно и печалит нечаянными побоями. Основная мысль этой игры проста – утешить; но она далеко не достигает своей цели. <…>
Старший из детей очерчивает на полу мелком четвероугольник – клетку, в середину кладет камень, на который по отвесу полагается палочка-чижик длиною в одну четверть (25 см. – Л. М.). Кто-нибудь из детей подходит с другою длинною палочкою к клетке, бьет по чижику, который от удара летит вверх. Тогда другие дети стараются бить чижика на лету, и тот остается в стороне, кто успеет загнать его в клетку. Игра продолжается дотоле, пока явится кто-нибудь из игроков с разбитым лицом и с криком начинает доискиваться виноватого. Но так как побои скоро забываются детьми, то игра «Чижик» скоро возобновляется».
Коршун
«Какой-то добрый гений внушил нашим предкам «Коршуна», игру, любимую всеми сословиями. Может быть, олицетворение, переданное в этой игре, веселит русское сердце. Коршун – строгий, взыскательный семьянин, Наседка – сердолюбивая мать, скрывающая все недостатки своих детей, Цыплята – шаловливые, миловидные дети – вполне выражают старую русскую жизнь. Основная мысль этой игры есть самобытная: это собственность русской народности. <…>
В хороший летний вечер, когда семейства столпляются у ворот, молодежь начинает игру «Коршун». Без затей в русских играх ничего не бывает. Выбирают Коршуна с большими затеями и спорами – всякому хочется поважничать; менее всех кричат о выборе Наседки – это должность тягостная. Все прочие поневоле играют из себя Цыплят. Коршун сидит один-одинехонек, в отдаленном месте, в положении довольно любопытном. Он должен со злобою смотреть на Наседку с детьми, скрежетать зубами, кусать себе пальцы и покрикивать, довольно неудачно, по-птичьи, как коршун. Матка подходит к Коршуну, за нею вытягивается длинный ряд детей. Картина русская, неподдельная! Это народ всех возрастов, это сцепление существ, забывших все земное, существ – игривых, добрых, людей семейных, русских. Коршун роет землю; Наседка заводит с ним речи:
Н. Коршун, Коршун! Что ты делаешь?
К. Что? Рою землю да ямку.
Н. На что роешь ямку?
К. Чтобы денежку найти.
Н. На что тебе денежку?
К. Иголку купить.
Н. На что тебе иголку?
К. Мешочек сшить.
Н. На что тебе мешочек?
К. Соли купить.
Н. На что тебе соли купить?
К. Щи посолить.
Н. На что тебе щи солить?
К. Одну половину съесть, а другою твоим детям глаза залить.
Н. Фуу! Фуу! За что? Про что?
К. Они мою городьбу разломали.
Н. А как высока была твоя городьба?
К. Вот смотри.
Коршун бросает вверх камень так высоко, сколько позволяют силы.
Н. Мою городьбу козел бородой достанет, да и той они не могут разломать.
К. Они буяны. Я их истреблю.
Н. Они мои. Не дам. Ши! Ши! Злой Коршун! Долой, злой Коршун! Ши! Ши! Ши!