Его рука, сжимающая бокал, там, в кабинете, его руки по моему телу. Как же хорошо, выгибаю спину, с губ срывается стон, дыхание обрывается, слишком горячо, слишком жарко…слишком близко. Картинка резко меняется…другие глаза, другие руки, и бокал, летящий и разбивающийся о стену около меня.
Твою мать…нет, одергиваю руки и закрыла ими лицо. Пытаюсь восстановить дыхание, но слишком жарко, слишком часто и так гулко стучит сердце.
Руки трясутся, нахожу брошенное полотенце, кое-как прикрываюсь, голова слегка кружится, на слабых ногах выхожу из парной, хочется сесть, а больше всего вдохнуть холодного воздуха. Просто что-то холодного, чтоб остудить тело, и унять сердце.
– Вера! Вам плохо?
Господи, он-то здесь откуда?
Глава 5
Егор
Какая острая на язычок попалась дамочка, так и хочется все ее слова размазать по пухлым губам. А это ее: «Что-то еще? Указания? Пожелания?». Язва.
Извожу себя на беговой дорожке, почти первый час ночи, прокручиваю в голове минувший день и все чаще цепляюсь за такие порочные губы новой экономки. Хороша, ничего не скажешь. Такая холодная, отстраненная, не удивлюсь, если фригидная, с таким-то характером.
Спускаюсь в сауну, горит свет, сбрасываю футболку, иду в парную и замираю на месте. Сквозь прозрачную дверь виден полог парной, на нем женщина, точно женщина. Это Вера? Точно, Вера. Ее руки скользят по влажному телу, сжимают грудь, она размазывает по себе масло, кожа блестит в свете тусклых ламп.
Я, наверно, не видел за свою жизнь ничего более сексуального и возбуждающего, член болезненно дергается, желание подкатывает так быстро и необратимо. Вера разводит ноги, трогает тонкими пальцами влажные складочки, совершая плавные круговые движения. Ей хорошо, спина выгибается, а я сейчас начну выть.
Понимаю, что надо уйти, но я словно врос в кафель. Рука тянется к паху, я что, сейчас буду трогать себя? Мастурбировать на то, как кончает моя экономка? Вера издает стон, но быстро одергивает руки и закрывает лицо.
Все, надо уходить, делаю несколько шагов в смежное помещение, стараюсь переварить то, что сейчас увидел и свою реакцию на это.
Были женщины, которые откровенно ласкали себя передо мной, иногда об этом просил их я. Но никогда это не было так откровенно подсмотрено, никогда не было таких эмоций на живое удовольствие, которое она получала. Было красиво, безумно красиво, ее кожа, покрытая маслом, закрытые глаза и стоны.
Выхожу из своего укрытия, Вера открывает стеклянную дверь парной, шаг неровный, она еле прикрывает тело полотенцем и держится за шею, словно ей не хватает воздуха.
– Вера! Вам плохо? – быстро подхожу, поднимаю на руки, несу в комнату отдыха, чтоб положить на диван.
– Откуда вы здесь? – она не сопротивляется, но выглядит очень уставшей.
– Я живу здесь, воды?
– Да, спасибо.
Опускаю девушку на диван, вкладываю в руку бутылку с холодной минералкой. Она жадно пьет воду, та стекает по подбородку, на почти не прикрытую грудь, ее дыхание восстанавливается, поднимает глаза и смотрит на меня.
– Спасибо, и не надо на меня так смотреть. Я не была при смерти, наверно, всего лишь скачек давления, так бывает.
– Вообще-то, вы передо мной почти голая.
– Извините, – она кутается в полотенце, но оно небольшое, прикрывает грудь и середину бедра, у нее шикарные ноги, губы и ноги.
– О вашем здоровье мы поговорим позже, – присаживаюсь рядом, всматриваюсь в ее глаза, там нет кокетства и игры, ей на самом деле неудобно. Убираю волосы ее за ухо, беру за подбородок и поворачиваю к себе.
– У тебя такие красивые губы, – голос слегка хрипит, хочется провести по ним большим пальцем, узнать, насколько они мягкие и влажные, она сглатывает, я смотрю, словно завороженный, а стояк как был, так и остался.
– Не надо.
– Что не надо?
– То, что вы сейчас хотите сделать. Не надо.
Голос ровный, еле слышный, даже какой-то отстраненный, смотрю в глаза, а в них стоят слезы.
Долбанный извращенец, какая же ты скотина, Воронцов, запугал девочку, а она ведь совсем девочка, ей не дашь возраст по паспорту. Без косметики, смотрит со слезами на глазах, прикусывая губы.
– Простите, Вера, не хотел вас напугать, – беру свое полотенце, накидываю ей на плечи.
– Это вы извините, за этот инцидент и мою реакцию, я пойду.
Она встает и, не оборачиваясь, уходит. Да, Воронцов, умеешь ты соблазнять женщин. Что-то с ней не так, то дерзкая и острая, то безумно сексуальная в своих ласках, то ранимая. Ее хочется жестко трахать и нежно целовать одновременно. Ты не глупый мужик, Воронцов, думай, а потом делай, но это правило совсем не работало сегодня. И оно совсем не работает рядом с Верой.