— Майор юстиции следователь Асатуров, — гордо вскинув голову, представился он.
И глянул на правое плечо, на котором должен был, но не красовался золотой погон с двумя просветами. В штатском он был, но лицо его озарял свет майорской звезды.
Среднего роста, чернявый, глаза большие, нос широкий, губы тонкие, как ниточки. Молодой еще, тридцати нет, а уже майор, возможно, недавно присвоили. И очень может быть, что заслуженно, не по блату. Если так, то Полине повезло. Умный следователь разберется в ситуации, а глупый может и дров наломать.
— Я вас внимательно слушаю. — Полина с надеждой смотрела на гостя.
— А почему так невесело? — одной половиной рта улыбнулся Асатуров.
Дверь в двухкомнатный люкс открылась, из номера вышла Маркушина. Не сводя глаз с Полины, переступила порог и остановилась, не собираясь закрывать за собой дверь. Губы кривила злорадная улыбка, как будто здесь ее ждало шоу с показательной трепкой, которую следователь должен был задать Полине. Причем по ее, Маркушиной, навету.
Блудница переплела руки на груди, спиной оперлась о дверной косяк — приготовилась наблюдать за публичной поркой. Но Полина уже знала, как лишить ее этого удовольствия.
— Пройдем в номер? — обращаясь к следователю, спросила она.
Маркушина презрительно фыркнула, но с места не сдвинулась. Полина зашла в ванную, пропуская следователя в номер.
Закрывая за ним дверь, она глянула на Маркушину, которая и не думала уходить. Злая она, но красивая, а Максим должен был появиться вот-вот, не хотелось бы, чтобы они встретились и разговорились. Максим запросто мог переключиться на развратную вдовушку. Такие пустяки, казалось бы, не должны были волновать Полину, во всяком случае, сейчас, но, видимо, в голове сработал отвлекающий защитный механизм, снижающий страх перед следователем.
— Сразу в номер? — с усмешкой спросил Асатуров, останавливаясь возле окна.
Полина настороженно глянула на него.
— Ну не в коридоре же разговаривать?
— О чем?
— Я знаю, о чем… — кивнула она. — Знаю, кто сегодня упал со скалы.
— Сам упал?
Следователь открыл дверь, вышел на балкон. Он смотрел в сторону белой скалы, но видеть ее не мог, поскольку горы уже заволокли вечерние сумерки.
— Возможно, белая горячка столкнула.
Полина вышла на балкон вслед за следователем.
— Белая горячка? — Следователь резко повернулся к ней.
От неожиданности она шарахнулась от него, локтем зацепив оконную раму.
— Вы еще лампой мне в глаза посветите! — возмущенно протянула она, вспомнив сцену из фильма про Берию.
— И что я там увижу? — хищно усмехнулся Асатуров.
— Правду.
— Про белую горячку?
— Маркушин и вчера был пьян, и сегодня… И вел себя не лучше, чем вы сейчас!
— А как я себя веду? — успокаиваясь, спросил Асатуров.
— Да, я ходила сегодня в горы, я видела Маркушина, он стоял на краю обрыва с банкой пива в руке. И он меня увидел. Погнался за мной…
Полина торопилась закончить рассказ и перейти к главному. Это ведь жена Маркушина во всем виновата, это ее любовник мог убить. Наверняка Асатуров уже общался с ней, но разве она могла признаться в злом умысле?
Зато колдовских чар напустила, охмурила мужика, ну и, конечно же, Полину оговорила. И в коридор сейчас вышла, чтобы своим присутствием усилить драматизм ситуации, которую иначе как фарсом не назовешь. Безутешная вдова требует расправы над убийцей своего мужа… А ведь Маркушина знает, что Полина не виновна.
— Где ваша шляпа? — спросил вдруг Асатуров.
— Шляпа?! — растерялась Полина. — Потеряла я шляпу. Когда убегала. А что?
— А то, что в деле появился свидетель.
— Свидетель или следователь? — подумав о Ролане Борисовиче, спросила она.
— Следователь я.
— Был еще другой следователь. Он говорил про свидетеля, — кивнула Полина. — Сторож видел, как я ходила к чертовой скале…
Она должна была рассказать о Ролане Борисовиче, который и рассказал ей об убийстве. А то ее осведомленность казалась Асатурову подозрительной. Свидетель же, о котором шла речь, особой опасности для нее не представлял. Ну видел ее сторож и что? Может, Полина и не ходила к чертовой скале, заснула где-нибудь под кустом недалеко от развилки двух дорог.
— Следователь есть, — сказал Асатуров, цепко глядя на нее. — Отставной. Подполковник юстиции Чистяков…
— Да, наверное…
Фамилию свою Ролан Борисович не называл, звание тоже, а о своей отставке упоминал.
— Он сообщил мне про шляпу, — продолжал Асатуров.