Он внимательно следил за меняющимися человечками и, чуть ли не вытягивая носок, переходил дороги. Показавшийся маленьким чебурек закончился, лишь во рту осталось неприятное чувство искусственности. Всё ещё свежая, холодная, вода из фляжки облегчила его страдания и напомнила о чумазых лицах детей далекой страны. Он шел, не в силах отделаться от мысли, что зря уехал оттуда. Быть может, там он намного нужнее? А потом кружили счастливые глаза бойцов, и он понимал, что больше никогда не вернется ни туда, ни в любое другое место, где убивают людей.
Несколько метров оставалось между ним и знаком спуска под землю. Гибко тянущаяся толпа распадалась, едва показываясь наружу. Кто-то пытался сбить её напор, вталкивая коляску, кто-то вгрызался внутрь и пропадал бесследно, немногие оставались хладнокровны и верны себе.
По привычке нагнувшись, он спустился. Тёмные сырые коридоры, видимо, после недавнего дождя, ломано шли вперед и вправо. Купив картонку, Дмитрий тоскующими глазами оглянул вжимающихся в проходы людей. Он пошел туда же, куда и все. Самодвижущаяся лестница уводила всё глубже и глубже, словно в сокровищницу горного короля, и открывала заполненный массой просторный коридор. Плитки под ногами знакомо отдавались глухим топотом и местами хрустели. Толстые колонны до сих пор хранили на себе портреты давно сгинувших в течении реки истории личностей, но ни у кого не было времени поднять на них глаза. На станцию по левую руку прибыл состав, двери раскрылись и выплюнули людей. Дождавшиеся своей очереди, уезжающие вползли. Тысячи ног разбрелись по станции, оглушая её.
Среди блеклых голов, в гуще серой толпы, глядя куда-то перед собой, стояла девушка. Остановился взгляд. Заинтересованно изучая её, мужчина поправил сумку и, расталкивая плечами теснящих людей, продвигался ближе. Знакомые черты или сходное с его выражение словно манили Дмитрия. В ушах глухо застучала кровь, гоняющая в памяти звук колес.
Он подобрался ближе. Остановился рядом, кинув широкую тень на девушку.
Глава 2
Озорные язычки едва зародившегося пламени нежно переплетались, отражаясь в её широко распахнутых глазах. Сухие деревья, обступившие костёр плотным кольцом, то и дело вздрагивали от шумных порывов осеннего ветра. Ей хотелось отвести взгляд, ей хотелось убежать, забыть, проснуться… Да всё что угодно, только бы не стоять здесь, в лесу, охваченном морозными сумерками. Но ноги будто налились свинцом, тело обречённо ослабло и совсем не слушалось. В нос бил тяжёлый, удушающий запах горящих тряпок, резины и человеческой плоти. Суетливое пламя страстно обнимало немолодого крепкого мужчину. Его глаза были открыты. Удивительно, но в них до сих пор читалась жизнь и так свойственное человеческой жизни отчаянное смирение. Поймав на себе этот пристальный взгляд, девушка вздрогнула и, сделав неловкий шаг назад, споткнулась обо что-то холодное. Сильные руки подхватили её, вновь преданно оградив от нелепого касания холодной земли, вобравшей в себя так много крови, слёз, невинных душ, и крепко прижали к груди. Очередной порыв ветра подтолкнул жестокую силу кроваво-красного пламени к лицу горящего. Огонь наскоро осушил последний намёк на робко искрящееся в остекленевших глазах земное существование. И вот, тёмный омут глазниц, обрамлённый клочками обгоревшей кожи и безобразными пятнами запёкшейся крови, проступил сквозь плотный столб едкого дыма. Запахло смертью. Вновь – порыв ветра, и редкие волосы покойника моментально рассыпались на множество маленьких суетливых искр, быстро утихших в сырости лесных трав. Вокруг становилось всё холоднее. Сквозь тяжёлые облака прорывался блёклый серебристый лунный свет.
– Всё. Нам пора, – едва слышно произнёс низкий хрипловатый голос. Она, не отрывая взгляд от костра, покорно кивнула.
Всё так же крепко обнимая свою спутницу за плечи, мужчина вывел её к узкой сельской дороге. В высоких травах тревожно стрекотали кузнечики, заглушая собой не менее тревожную тишину. Заботливо открыв перед девушкой дверь, он усадил её в потрёпанный салон автомобиля. Грунт звонко скрипнул под очнувшимися от недолгого отдыха колёсами – машина сорвалась с места. Сквозь пыльное лобовое стекло было видно, как деревья, растущие по обочинам дороги, низко склонялись под гнётом ветров навстречу несущейся вперёд четырёхколёсной старой жестянке. Создавалось впечатление, будто какая-то неведомая могучая сила вытягивала путников из этого места.
– Прости меня… – тихо произнёс мужчина. – Прости меня, если сможешь.
По впалой щеке скользнула слеза. Он грубо смахнул её рукавом, не дав маленькой блестящей капельке заблудиться в непослушных завитках тёмной густой бороды,