Здесь все принадлежит ему.
– Я поп, – говорит поп.
Он поп.
– И я хозяин, – говорит хозяин.
И он хозяин.
– А вот дворянин, – говорит дворянин.
Он дворянин.
«Я ловлю рыбу», – думает он.
Он ловит рыбку.
«Вот мой дом в лесу, на берегу реки», – думает он.
Вот его домик в лесочке, на берегу речки.
– Нет, это кусты, это листья, это трава, это солнце, это цветы, – говорит он.
Нет, это кустики, это листики, это травка, это солнышко, это цветочки.
«А я старик», – думает он.
А он старичок.
И вот старик и вот старичок встает и идет к себе в домик, к себе в дом, где сидит старуха, где сидит старушка, его мать.
«А я фрейлина, – думает старуха, думает старушка, его мать, – императрицы Марии Федоровны».
Она бывшая фрейлина бывшей императрицы бывшей Марии Федоровны.
– Я готова к исполнению своих обязанностей, – говорит фрейлина. И она готова. Она сидит. Она ждет. Уже столько лет сидит и ждет, когда императрица вернется. Она считает пальцы на своих руках: – Не вернется, вернется. – На ее руках десять пальцев. – Не вернется, вернется. – Она считает пальцы на своих ногах: – Не вернется, вернется. – На ее ногах десять пальцев. – Не вернется, вернется.
И чтобы не забыть французский язык, она повторяет французский язык! Она показывает пальцем на какую-нибудь вещь, на стол, на стул, на окно, на дверь. И спрашивает себя, как будет стол, как будет стул, как будет окно, как будет дверь. И сама себе отвечает, что стол будет стул, стул будет окно, а окно будет дверь.
– Нет, это не стол, а стул, это не стул, а стол, это не окно, а дверь, это не дверь, а окно, – поправляет ее сын.
– По-русски это, может быть, и стул, – возражает ему мать, – а по-французски это стол.
– Нет, это стул, – спорит сын.
– Нет, это стол, – спорит мать.
– В доказательство, что это стул, – говорит сын, – я могу на него сесть.
И садится.
– В доказательство, что это стол, – говорит мать, – я могу на нем пить чай.
И пьет чай.
– А все-таки это стул, – говорит сын.
– Нет, стол, – говорит мать.
– Нет, стул.
– Нет, стол.
– Стул!
– Стол!
– Стул!
– Я тебе мать, – говорит мать, – и приказываю тебе, что это стол.
– Слушаю, маман, – говорит сын, – но это стул.
– После этого ты, – говорит мать, – мне не сын, а революционер.
– Нет, я вам сын, а не революционер.
– Нет, ты мне не сын, а революционер.
– Почему же я вам не сын, а революционер?
– Потому что до революции это был стол, а ты говоришь, что это стул.
– В таком случае я согласен, – говорит сын. – Это стол. Теперь я сын? – спрашивает сын.
– Теперь ты сын.
«Надо работать», – думает сын. И плетет лапти. Он делает это так, точно играет на фортепиано. И что же, призрак музыки появляется из-под его пальцев и стучит в его голове. Тень музыки носится по комнате. И сын насвистывает песню «Гром победы раздавайся».
«Мне кажется, что я слышу музыку», – думает фрейлина.
Ей кажется.
И она мечтает. Вот дворец ее славы, слуги и почести. Достаточно пожелать, и желание исполнится.
И балы, балы, балы…
Но сын прерывает ее мечты.
– Маман, – говорит он, – наши крестьяне организовали колхоз. Ты знаешь, что такое колхоз?
– Такого слова не существует, – говорит мать, – следовательно, они не могли создать того, чего нет. То, чего нет, может создать только Бог.
– Нет, такое слово есть, – говорит сын, – я слышал. И видел.
– Такого слова нет.
– Есть.
– Нету.
– Есть.
– В таком случае принеси мне словарь. Если мы найдем это слово, значит, оно есть. Но его нету.
Сын долго роется в своих книгах, наконец приносит старый пожелтевший словарь на букву «К». И они ищут.
– Кол. Колода. Колпак. Колхоза нет, – говорит мать.
– Нету, – говорит сын.
Но вот он вышел во двор, и что же – это был не двор, а тень двора. Деревья – не деревья, тени. Трава – не трава, тень. Даже река была не река и не речка и не тень реки, а тень речки.
– Везде одни тени, и потому я пойду в дом, – говорит сын. Но вместо дома он находит тень.
«Это ничего, – думает он, – раз есть тень дома, значит, есть и дом».
Но там вместо вещей стоят тени. На столе тень колбасы, на стуле тень матери. Он смотрит на себя, но вместо себя видит тень.
«А где же я?» – думает он.
А где же он?
«Но раз меня нет, – думает он, – то это думаю не я, а думает моя тень».
Но раз его нет, то это думает не он, а думает его тень.
«Но разве тень думает? – думает он. – Тень не думает. Следовательно, я не думаю».
Следовательно, он не думает. И как доказывают теорему, так он доказывает, что его нет.
– Меня нет, – говорит он.
Его нет.
И вот тень сидит на берегу реки и ловит рыбу. На берегу бежит тень реки. На песке растет тень травы. А на траве лежит тень рыбы.