– Тони, он прав. Вспомни его поведение. – Стив аккуратно положил свою ладонь на сжатый до побелевших косточек кулак. – У него же полностью отсутствует элементарная нравственность. И с каждым годом становится всё хуже.
– Может, поначалу он и оставался собой, но зерно, посеянное гидрой, росло вместе с ним. Подумай, это полностью объясняет его ненависть к геройству. Его затачивали для совершенно противоположных действий, ещё бы он помчался помогать кому-то. – Джеймс вспомнил утреннюю фразу Сэма про человеколюбие. – Любовь, гуманизм, доброта – он просто неспособен испытывать эти чувства.
– Ты понимаешь, что ты говоришь, Барнс? Ты заявляешь, что я десять лет не замечал, что творится с моим сыном? Что был слеп, шёл у него на поводу, поощрял и способствовал развитию его психопатии?
Возразить было нечего. Джеймсу хватило одного дня, чтобы разглядеть то, что все принимали за дерьмовый характер, максимализм и развязность.
– Тони, ты не виноват. – Стив сжал его кулак ещё сильнее, заставив посмотреть ему в глаза, и попытался вложить в этот взгляд всю поддержку, на которую был способен. – Мы все ошибались.
– Но если это не альтер эго, что мы можем поделать… – не вопрос, просто глухая обреченность. Старк угасал прямо на глазах.
– «Зубастики три» – Прервал затянувшуюся паузу Джеймс. Две пары глаз посмотрели на него, как на больного. – Вы как давно заходили в его комнату?
Потребовалось немалое количество сил, чтобы оставить свои стремящиеся вверх зрачки на месте.
– У него дивиди, мать его, плеер! – И дальше уже практически по слогам, – в две тысячи двадцать втором году парень смотрит фильмы на дисках. Вас что – вообще ничего не смущает? И какие? Культовые фильмы, и все годом выпуска до две тысячи двенадцатого.
– Ты… ты думаешь… – до Старка начала доходить суть.
– Я уверен. Это отголоски. Отголоски того мальчишки. Питеру не способно что-либо запасть в душу, но зато его подсознательно тянет к вещам, которые были в его жизни до эксперимента. Ему отключили человечность, но она сохранилась где-то глубоко внутри. Просто нужно пробиться. Исследования ничего не показали, потому что физически он в полном порядке, барьер психологический – некий блок на эмоции. Возможно, если его заставить их испытать – он падёт.
– И как пробиться через то, чего нет?
Джеймс посмотрел на задавшего вопрос Стива, потом на усердно переваривающего информацию Тони. Скула уже ощущала удар сквозь пространственно временной континуум.
– У меня есть идея, но она вам навряд ли понравится.
========== 4 ==========
Идя на запах блинчиков, он, ещё толком не проснувшись, зашёл на залитую солнечным светом кухню. Женщина в домашнем фиолетовом платье стояла к нему спиной, он прошёл мимо неё и забрался на стул, сразу ощутив тёплое прикосновение к щеке.
– Ещё минутку, милый, и всё будет готово.
– А где папа?
– Ему пришлось поехать на работу. Не огорчайся, это на несколько часов, просто отправимся в поход после обеда.
Детская обида сразу была задобрена появившейся горой блинчиков, политых черничным джемом. Он отделил от неё ребром вилки многослойный треугольник, наколол на зубчики и поднёс ко рту, но рука дёрнулась.
– Питер?
Он поднял взгляд на женщину, свет создавал ослепляющий ореол вокруг её головы, и разглядеть лицо никак не получалось.
– Пит?
Руку снова затрясло.
– Чувак, да проснись же! Харрис заметит и опять даст тебе пиздюлей, а мне за компанию. – Гарри теребил его плечо, пытаясь привести друга в чувство.
– Господи, да хоть он будет перед нами брейк-данс танцевать, всё равно будет скучно, – Питер прогнал сон и выпрямился на скамье, ещё бы чуть-чуть и он съехал бы под стол.
– Я дал тебе поспать, пока он писал летопись на доске. Но теперь риск повысился. – Питер перевёл взгляд на профессора в позорнейшем твидовом пиджаке внизу аудитории. – Что снилось?
– Что за вопрос?
– У тебя лицо было такое… умиротворённое. Я бы сказал довольное, но боюсь, ты мне врежешь. – Озборн широко улыбнулся, но метнув взгляд в сторону кафедры, вернул лицу нейтральное выражение. Питер про себя отметил, что друг сегодня выглядит гораздо лучше.
– За своим следи. Выходные с Гвен удались? – Час назад Гарри зашёл в аудиторию одновременно с профессором, поэтому пришлось, не разговаривая, сразу начать вникать в суть лекции по информационным системам.
– Вполне, ездили в загородный дом её родителей. Стойко вынес нападки отца – считай, искупил вину. – Озборн старался говорить максимально тихо и не открывать при этом рот, как чревовещатель. – А судя по твоему дерьмовому настроению, ты всё-таки заходил на вечеринку к Бассу. Как там было?
– Шик, модели, покер, блёстки. Очень много блёсток, я еле отмылся. Выиграл десять тысяч, карта вообще не шла.
– Да, маловато. Ну, Чак в своем репертуаре… сегодня, значит, похмельная вечеринка. На неё идем?
– Похер, пошли.
Питер съехал немного вниз, поставив кеды на подставку, чтобы было удобнее. До конца урока оставалось пять охерительно долгих минут, а в животе разрасталась настоящая черная дыра. Дома позавтракать не вышло, так как он проснулся пьяным и, стараясь не попадаться никому на глаза, пробрался на парковку к своему лимузину.
Отец вчера по неизвестной причине отменил все обследования и больше ему не писал. Питер, конечно, с облегчением выдохнул, увидев сообщение, но всё же это показалось ему подозрительным. Раньше он мог чихнуть несколько раз подряд, и тот начинал наматывать вокруг сына круги, удостоверяясь, что у него ничего не болит. А тут он свалился в обморок, а реакция – «ну и ладно, с кем не бывает, больше дыши свежим воздухом». За неимением альтернативы он наведался в Эмпайр и вернулся домой только под утро ради пары часов сна.
– Можем поесть в кафетерии, – увидев скривившуюся физиономию друга, Гарри не смог сдержать смех. – Просто твой живот откровенно перебивал Харриса, я и подумал, что дело неотложное.
– Даже если это будет последняя точка пропитания в пост-апокалипсисе, я туда не зайду.
Они медленным шагом продвигались по коридору к следующей аудитории, а встречный поток студентов разбивался об их идущее впереди эго. Несмотря на то, что они принадлежали разным факультетам, пересекающихся пар на втором курсе у них было предостаточно. Гарри избрал международную политику и бизнес, чем немало порадовал своего отца. Питер же не уделил выбору ни секунды, мог бы – вообще бы никуда не поступал, но, во-первых, фамилия, во-вторых, социальные устои, поэтому он числился на факультете физики и энергетики.
– Радует, что осталось два месяца, и прощай биохимия! Ладно тебе, а мне-то она зачем? Если бы не Гвен…
Питер закатил глаза, услышав ускоряющееся приближение маленьких каблуков, и в следующий момент шею Гарри уже обвивали женские руки.
– Привет, Питер. – Мягко улыбнулась ему Стейси. Белые волосы были по обычаю убраны в хвост, и в принципе весь вид был ухоженный, но до боли в глазах консервативный. Не то чтобы ему не нравилась девушка Озборна, он относился к ней более чем ровно, просто он не понимал суть их взаимоотношений. Гвен – не обделенная мозгами тихоня, Гарри – красноречивый папенькин сынок. В какой момент они предположили, что это лучший расклад для того, чтобы начать встречаться?
– Ага, отлично выглядишь.
– Не могу сказать того же, выходные не прошли даром, да? – Она укоризненно поджала губы и зачем-то полезла в сумку. Интересно, как Гарри ей сообщит о его планах на вечер? – Будешь йогурт?
– Эм, – Питер уставился на протянутую ему бутылочку с рисунком злаков и маленьких яблок, перевел взгляд на Гарри и вопросительно поднял бровь.
– Это называется взаимовыручка.
– Приставка «взаимо» означает, что теперь я буду тебе должен. – Он с прищуром посмотрел на девушку, которая всё ещё стояла с протянутой рукой и начинала краснеть в районе висков.
– Старк, возьми сраный йогурт! – А вот теперь Питер понял Гарри, когда тот говорил, что Гвен иногда его пугает сильнее падения акций его компании. Он быстро выхватил предложенное.
– Спасибо…
Услышав благодарность, Стейси вернула сумку на плечо, вытащив оттуда большую тетрадь, и, чмокнув Гарри, прошла к своей группе биологов, собравшейся перед нужной дверью.