– Да, и я тебе не всегда за это благодарен. Например, расстройство желудка две недели назад ты мог оставить при себе.
– Ты просто не видел того, что…
– Ради бога, Сэм, я ем! – Сокол прищурился, будто подбирал подходящий метод шантажа. – Слушай, я просто не хочу врать. Давай мы отложим этот вопрос. И, когда придёт время, я обещаю: ты будешь заплетать мне косички, а я буду делиться с тобой всеми сокровенными секретиками.
Уилсон безудержно засмеялся, очевидно, представив эту картину, и у Джеймса отлегло. Ему, действительно, не хотелось лгать, но и рассказать правду он пока не мог.
– Ладно, принцесса. Надеюсь, ты всё же пошёл не в рубашке? Это совсем не твой стиль: с этой байкерской прической, щетиной а-ля «я неделю в запое» и вот… всем этим.
– Нет, конечно. Если увидишь меня когда-нибудь в рубашке, даю официальное разрешение сделать мне лоботомию.
– Ты решил снова стать Зимним? – Наташа, услышав конец фразы, зашла на кухню, и Сэм сразу провёл пальцами по линии волос, словно убирал чёлку, рот Баки открылся в недоумении. – И почему пропустил собрание?
Сразу за Романофф проследовал погруженный в свои мысли Стив. Увидев его, Джеймс приветственно кивнул и снова вернул внимание на рыжую.
– Я в отпуске, имею право выспаться.
– Фьюри так не считает.
– Фьюри достаточно меня поэксплуатировал, переживёт один день.
– Воу, тебя Питер укусил? – Баки со Стивом заметно дёрнулись на эту шутку и переглянулись, что никак не могло скрыться от Наташи, но девушка, поставив в уме галочку, решила сменить тему. – Кто-нибудь уже придумал, что будет дарить на свадьбу Ванде и Вижену?
Одновременно раздались три тяжелых вздоха.
– Блин, эти подарки – настоящий геморрой, – проныл Сэм. – Когда я буду жениться, я избавлю всех от этой обязанности. Нельзя подвергать людей таким мучениям…
– Если, – жуя завтрак, перебил его Барнс.
– Не понял?
– Если ты будешь жениться. Ты себя вообще видел? – Уилсон мигом напрыгнул на Баки, пытаясь отобрать у него вилку, чтобы настучать ею по “тупой патлатой башке”. – А я с ними познакомился на прошлой неделе. – Отбиваясь от друга, вставил Джеймс.
Лицо Наташи приобрело всю строгость, достойную воспитательницы детского сада.
– Стив, а у тебя какое оправдание?
– Да никакого. Мы с Тони дарим путешествие в Шотландию. Я не из-за этого вздохнул.
– Тебе что-то сказал Ник? – Стив уже начал отвечать, как Наташа подняла вверх указательный палец. – Я в вас сейчас из электрошока выстрелю. Угомонитесь! – Сэм и Баки тут же расцепились, толкнув друг друга пару раз напоследок.
– Простите, мисс Романофф.
– Мы больше так не будем. – Оба состроили виноватые рожи, но довольно переглянулись.
– Убила бы… Стив, так что случилось? – Джеймс, теперь услышав её, обеспокоенно взглянул на друга.
– Ничего такого. Кроссбоунс был замечен в Южной Америке – нужно проверить, а это может затянуться. Тони, естественно, вызвался со мной.
– И? – Наташа мотнула головой, ожидая дополнительной информации, потому что это было самой обыденной вещью в их работе. Но Джеймс сразу понял, что его тревожило.
– И ничего, обдумываю детали. Не обращай внимания.
Бровь Наташи дёрнулась – вторая галочка. И, окинув взглядом Баки, выглядевшего абсолютно «не при делах», поджала губы – тоже мне мастера скрытности и шпионажа.
– Ты что, никогда не был в кино? – Джеймс набрал в ладонь горстку попкорна и по одной закидывал в рот, не сводя глаз с озирающегося по сторонам Питера. Казалось, парню было весьма неловко, но, услышав вопрос, он приосанился.
– Конечно, был. Год или два назад. Тогда другой кинотеатр устроил марафон Звездных войн. Что за изумление?
Джеймс обнажил белоснежные зубы и скрыл за ними ещё одну попокорнинку. Питер чуть не завыл. Как можно сексуально есть попкорн?
– Ты и Звёздные войны… слабо представляется.
– И как это понимать?
– Так и понимай. И прекращай всё воспринимать в штыки. – Питер откинулся на стуле, скрестив руки. – И хватит закрытых жестов.
– Хватит приказывать.
– А мне казалось, ты любишь пожестче. – Джеймс, наслаждаясь появившимся выражением лица, поиграл бровями.
– Уважаемые зрители, сеанс в зале номер пять начнётся через пять минут. Просьба пройти в зрительный зал. – Огласил на весь кинотеатр механический голос.
Половина фильма была позади, на экране уже активно нарастал экшен, но Джеймс практически не следил за происходящим. По сути, он специально выбрал именно поход в кино для встречи, чтобы было время хорошенько обдумать прошлый день. И спустя час он уже был почти уверен, что вчерашнее наваждение не являлось следствием абсента, который он в жизни никогда больше не будет пить! Последний раз он так страдал на утро ещё до войны.
Они с Питером сидели на диванчике посередине последнего ряда, и от места, где их бёдра соприкасались, расплывалось томящее тепло, унося к воспоминаниям о ночных пьяных поцелуях и самому горячему петтингу через одежду в его жизни. Джеймсу с неожиданной для себя сложностью удавалось сдерживать порыв плюнуть на план и распластать парня прямо там. Естественно, всё сказанное им про консерватизм было полной брехнёй, но в тот момент поставленное условие показалось отличной идеей, наверняка подсказанной тем же грёбаным абсентом, однако Питер почему-то отнёсся к нему серьёзно. Возможно, оно и к лучшему. В конце концов, кто знает, как относился бы парень к их отношениям, будь он самим собой. Может, когда барьер падёт, он поймет, что ему это не нужно или что он вовсе не гей. Для Джеймса же пол человека никогда не был важен.
«будь Питер самим собой» – от этой формулировки так смердело, что он непроизвольно поморщился. Разве он уже им не был? Может, на других это и не распространялось, но с ним Питер был открыт… отчасти. Внутри чувствовался укор от собственной фальши.
Сейчас то, как Питер постоянно сдвигает брови и подозрительно прищуривается, ища во всём подвох, даже казалось милым. И это упрямство, дерзость…
Поздравляю, Джеймс, ты запал на психопата…
Питер будто услышал его мысль, резко повернул голову, и, сделав то же самое, Джеймс понял, что ему так же безразлично показывающееся на экране месиво. Он смотрел на него и не верил, что перед ним человек, лишённый главной составляющей души, потому что в карих глазах было желание, они уже не были стеклянными, а сердцебиение еле уловимо, но было учащено. И Джеймс бы сейчас никакими усилиями не смог бы заставить себя отвернуться, поэтому он наклонился и коснулся уже раскрытых готовых ему ответить губ. И на трезвую голову это было не менее страстно.
Питер в два счета оказался у Джеймса на бёдрах, упираясь коленями в сиденье дивана, и обвил мощную шею ладонями, запрокидывая голову, чтобы глубже проникнуть в его рот языком. Такая настойчивость вышибала из-под ног землю, а из головы все мозги, оставляя тело на волю голым инстинктам. Забыв о том, где они находятся, Джеймс спустил руки с талии на ягодицы и тут же их сжал, заставив Питера выдохнуть еле сдерживаемый полустон, а затем мстительно прикусить губу и тут же зализать травмированное место.
– Ты не выдержишь, – шепнул ему в губы Питер и специально потёрся пахом о внушительных размеров бугор, вызвав красноречивое утробное рычание. Решив, что лучше вообще не отвечать, Джеймс сам прижал бедра парня к себе. Чем закончилось противостояние японских мафиози, они так и не узнали.
– А сколько тебе лет? Ты вообще стареешь?
Они вышли из кинотеатра и не спеша двигались в сторону парковки.
– Мне было двадцать шесть, когда я подвергся… трансформации. Под личностью Зимнего солдата старение заморозилось почти на семьдесят лет благодаря криосну. Но с возвращения прошло чуть больше десяти лет, а внешность особо не меняется. Скорее всего, старею – только очень медленно.
– Ну, так и в переводе на человеческий?
– Двадцать восемь, пусть будет так. И, – он остановился и внимательно взглянул на парня, – я тебе что – собака? В переводе на человеческий?
Джеймс хотел его поймать и потеребить по кудрявой макушке за эту сначала незамеченную издёвку, но замер, потому что Питер, смекнув о его намерениях, отбежал на несколько метров и, развернувшись, звонко засмеялся. Вокруг карих глаз тут же прорезались лучики морщинок.