Он был так напуган. Внутри что-то трещало по швам. Вокруг снова была кромешная тьма, а под ладонями зеркальная поверхность, с которой ему ухмылялось мерзкое искаженное отражение.
Он прижал колени к груди, молясь, чтобы ледяная вода привела его в чувство.
Сердце ощущалось где-то в глотке.
Джеймс снова возвышался над ним, такой светлый, нужный. Сапфировые глаза, скользящие по нему с такой нежностью. Моргнул. И снова эти глаза смотрят на него, но теперь словно через смог. Нечем дышать. Непроглядная тьма. От упирающихся в зеркало пальцев поползла паутина трещин. Он сейчас упадёт. Белая точка. Скорчившийся человек. Поднимающаяся голова.
– ПРОЧЬ!
Ни единого звука.
Вода снова била по кафелю, тело колотила дрожь. Питер, переведя дыхание, поднял трясущую руку, дёрнул смеситель на середину и тут же почувствовал жалящую боль в груди. Опустив взгляд, он увидел пять следов от ногтей – его собственных – пальцы правой руки были окровавлены.
Что за…?
Озноб постепенно спадал. Он выключил воду, завернулся в полотенце и вышел из ванной. Движения были всё равно дёрганные, резкие, нервные. В поле зрения попал телефон с мигающей лампочкой в левом углу. Схватившись за него, как за нечто связывающее с реальностью, он присел на кровать и, зарывшись рукой в мокрые волосы, разблокировал.
Сообщение от отца.
«Если всё пойдёт по плану, вернёмся через пару дней. Всё хорошо?»
Охуенно. Лучше не бывает.
«Ок. Да»
Бросив телефон обратно на тумбу, Питер откинулся на не заправленное с вечера одеяло и провёл подушечками пальцев по саднящим глубоким царапинам, не замечая, как снова начинает их расчесывать. Вдох-выдох. Возьми себя в руки. Тебе просто поплохело от того, что с тобой случилось что-то хорошее. Твоя прогнившая душа просто сопротивляется этим новым ощущениям. Избавился от кошмаров во сне, вот, получите, распишитесь – наяву. Ебанный баланс.
Тяжело выдохнув, он с трудом поднялся – пришлось помочь себе руками, и снова взял телефон. Пока Питер тупо смотрел на дисплей, тайм-аут экрана вышел, и он снова потух. Чугунная голова, как по щелчку, опустела. Он не сможет сейчас отсиживаться в универе. Точно нет.
«У тебя через двадцать минут?»
Питер никогда так не ждал сообщения от друга, как сейчас.
«Мы с Гвен уже собрались выходить»
Да твою мать…
«Пусть Гвен идёт одна. К черту пары»
И вдогонку. Переступая через себя.
«Это важно»
…думаешь, в случае чего он не прибежит на помощь? – от этого всплывшего голоса у него помутилось в глазах.
«Жду»
Питер, крадясь, вышел в коридор, с кухни доносилось соколиное щебетание – на секунду стало легче. Хоть здесь всё на месте – пернатый всё ещё его бесит.
– … и как у вас с мелким Оменом? – Видимо, Уилсон перестал жевать во время разговора, и Питер распознал первый членораздельный вопрос, задержавшись перед выходом на лестничную площадку, – если захочешь сбежать, у меня есть свободный диван.
– Бля, Сэм, ты не слишком стар для прозвищ? Пора уже завязывать. – А с ним – Питером – Джеймс разговаривает совершенно иным тоном – более низким, бархатным. – И мы вполне неплохо уживаемся.
Мы…
Такое опрометчивое слово. Питера всего передёрнуло, и он поспешил убраться нахрен из башни.
Стакан с виски на подлокотнике ходил ходуном, как и рука, держащая его, как и парень, сидящий в этом кресле. Питер ёрзал, никак не получалось сесть удобно, он закидывал правую ногу на левую, расставлял, вытягивал вперед, снова поджимал под себя, закидывал левую на правую. Подперев большим пальцем нижнюю челюсть и прикусив указательный, он смотрел сквозь друга, который расположился напротив и выжидал, пока тот созреет для объяснения. А именно, почему Старк залетел к нему в квартиру до девяти утра и, ничего не говоря, налил себе виски и выпил его залпом. Гарри даже не успел прокомментировать этот поступок, как Питер налил второй и, навернув несколько кругов по квартире, останавливаясь перед каждым зеркалом, уселся в кресло. Это было двадцать минут назад. Питер молчал. Гарри тоже.
– Как…, – голос сорвался, и Питер прочистил горло ещё одним глотком обжигающего «завтрака». Он даже льда туда не закинул. Озборн кивнул в знак того, что он готов слушать, но друг лишь застыл с открытым ртом, разжимая и сжимая ладонь, будто пытался ухватиться за нужные слова. Мимика его не поддавалась никаким объяснениям – это была смесь из шока, ужаса, подозрения, снова шока и снова ужаса. – Как ты понял, что чувствуешь к Гвен что-то большее, чем желание переспать?
Правая бровь Озборна уползла под челку. Питер проводил её и так и оставил взор на лбу.
– Ты имеешь в виду, когда влюбился? – Питеру с трудом удалось не оставить дыру в стене в форме своего удирающего тела. Если сейчас последует хотя бы одна шутка, он убьёт друга. Или себя. – Нет точного ответа, просто в какой-то момент понял, что без неё скучаю, а когда она появлялась на горизонте, внутри всё переворачивалось. – Гарри бы добавил вопрос, зачем он об этом спрашивает, но было понятно, что лучше сейчас этого не делать.
Если бы он точно не знал обратного, Озборн бы охарактеризовал вид друга, как ломка. Его всего колотило, на лбу виднелась испарина, он не мог найти себе места, постоянно меняя позу, чесал шею, грудь, запястья. Гарри никогда не видел Старка в таком состоянии. Но язык не поворачивался спросить, что случилось. Судя по всему, он просто должен был быть рядом. Питер смотрел в никуда и будто сам себе кивал, а Гарри просто ждал и старался не смотреть на него, как на психически больного.
– А у тебя никогда не было такого ощущения, что ты… недостоин? – Гарри недоуменно сместил брови к переносице, не особо врубаясь в суть. Питер допил виски, и, выставив указательный палец, мол, минуту, прошёл к бару за спиной друга. Через несколько минут биться стеклянных сосудов, он снова оказался в кресле с полным стаканом. – Что ты не заслуживаешь этих отношений?
– Пит, – теперь ситуация немного прояснилась, или нет, он ещё не понял, – мы с тобой, конечно, не образцовые представители поколения, но и не конченные мрази же.
У Питера вырвался нервный смешок. Говори за себя. Он запрокинул голову назад и нажал на виски, пытаясь выдавить из головы этот гнойник. Отражение на потолке сквозь пальцы было размазанным, Гарри же отражался предельно чётко.
– Послушай, Пит, я не знаю точно, что с тобой происходит – ты не рассказываешь, но если ты встретил кого-то, кто тебе понравился, то нет ничего зазорного…
Питер уже не слушал. Всё равно всё сказанное будет не тем, что нужно. Гарри не понять того, что он чувствовал. Он и сам нихрена не понимал, не мог объяснить. Просто его организм отвергал Джеймса, да так, что при воспоминаниях о нём теперь хотелось буквально блевануть. Так не должно быть.
Разорви эту связь.
Зловещий шёпот будто окатил его раскаленной сталью вдоль позвоночника.
– … окунись во что-то новое, может, он сделает тебя счастливым…
Отрывок речи всё же добрался до сознания, и Питер, ухватившись за него, вернулся в комнату. Тонкие губы Гарри всё ещё двигались. Наверное, для него так просто всё звучит. Счастливым… это, блять, как? Сейчас он осознал, что знает определение этого слова, только благодаря словарям и цитатам.
К чёрту…
Он хотел попытаться, но если перспектива ввязываться в это дерьмо означает сходить с ума до зуда в венах, то к черту. Он порвёт с ним. И плевать, что часть его тянется к этому человеку – она заткнётся, в итоге обязательно. Возможно, через скрежет зубов, но заткнётся. У него есть его стабильная жизнь, надёжная платформа в виде алкоголя, тусовок, полупроёбанной учёбы, траха с Уэйдом. И никаких страданий и навязчивых мыслей. Так лучшее. Так проще. Так надо.
– Поехали в универ! – Гарри завис на полуслове, его голова сдвинулась вперед, как у голубя. Питер, отпив напоследок, поставил стакан на пол и бодро хлопнул в ладоши. – Ко второй паре как раз успеем.
– Старк, ты совсем ёбнулся?
Уже успев выйти на середину пути к двери, он внимательно взглянул на друга.