К непростительным вроде относится только три заклинания: Cruciatus, — заклинание боли и ужасных, нестерпимых мучений. Для того, чтобы заклинание работало в полную силу, недостаточно просто направить волшебную палочку на жертву и произнести заветные слова, нужно ещё и наслаждаться болью жертвы. Именно им меня поприветствовала в Хогвартсе моя дражайшая декан. Со вторым из списка я тоже сталкивалась воочию, но не в полной мере. Imperius, — подчиняющее заклинание. Им поразили Гермиону, отчего та теряла память и была сама не своя. Последнее из непростительной «триады» — убивающее заклинание Avada Kedavra. С ним я пока не встречалась. А может и видела, просто не знала об этом.
— Начнем с убивающего заклятья. Кто знает принцип его действия?
Алекто Кэроу обвела ряды хищным взглядом.
— Кто-нибудь из вас видел его в действии? Никто? Что ж, это прискорбно.
Женщина отошла к столам и взяла одну из клеток с животным. Поставив клетку на приготовленный заранее постамент, освободила кролика. Когда ничего не подозревающее животное сидело и кушало капусту, с резким взмахом палочки громко отчеканила два заветных слова:
— Avada Kedavra!
Ядовито изумрудный луч озарил аудиторию словно молния. Он пронзил кролика насквозь и тот тут же упал замертво без видимых ран, будто резко потерял сознание. Никакой крови, никакой расчлененки. Я бы даже сказала, весьма гуманная смерть, нет? Кролик ведь не издал ни единого писка перед тем как испустить дух. Возьми к примеру, то же взрывное или режущее заклинание, которые убивают куда более жестоким образом, разве нет? Но отчего-то они не являются непростительными, а этот — да. Или я чего-то не понимаю?
— Эффективное, надежное и элегантное оружие. Это заклинание должно быть в вашем арсенале, — улыбнулась женщина. — От него нет контрзаклятья, щитовые чары не помогут, спастись можно только увернувшись или защитившись за чем-то или кем-то.
А если лучи двух этих заклинаний столкнуться? Они убьют друг друга? Непонятно.
— Однако, у всего есть цена. Мистер Нотт, выйдите сюда.
К профессору вышел один из змей, худощавый юноша с темными вьющимися волосами. По мановению палочки Кэроу, на место пустой клетки со стола рядом приплыла другая, с рыжей кошкой в заточении. Профессор убрала клетку и парализовала животное, чтобы та не убежала и обратилась к парню:
— Приступайте.
Ей не понравилось то, как замешкался мистер Нотт. Пока юноша разминался и готовился, в зале стояла гробовая тишина. Никто из детей прежде не использовал убивающее заклинание. Даже думать о таком было неправильно. А теперь от них хотят совсем иного, и они с неверием и страхом наблюдали за тем, как их учат убивать. По крайней мере многие, кроме некоторых студентов из Слизерина.
— Долго нам еще ждать, Мистер Нотт? — с нотками нетерпения произнесла Кэроу.
— С-сейчас, мэм, — парень поднял палочку и повторил. — Avada kedavra!
Смертоносный луч Нотта вышел не таким, как у профессора. Цвет луча был намного блеклым, интенсивность свечения слабой, и скорость так же не шел ни в какое сравнение с ранее продемонстрированным. Однако эффект оказался идентичным. Кошка обмякла и рухнула на пол с постамента. А вот это уже настораживает. Получается, любой школьник в теории может запросто убить кого-то. Да, это всем очевидно, что каждый маг является тем еще оружием массового поражения, но смотреть, как твой ровесник запросто может отнимать жизни — это было тревожно.
— Прекрасно, мистер Нотт. Двадцать баллов Слизерину. Вернитесь на место.
Когда юноша возвращался на свое место в ряду, я заметила, как он весь побледнел и вспотел. Хм. Все-таки есть некая побочка, да? И это не так просто, иначе было бы совсем не весело.
— Кто из вас заметил что-нибудь важное? Да, мисс Гринграсс?
— Avada разрушило ранее наложенное заклинание паралича.
— Хорошо. Очень хорошо. Десять очков Слизерину. Как сказала мисс Гринграсс, avada имеет свойство снять с цели все ранее наложенные чары. Человек под оборотным зельем после поражения заклинания обратится в свой первоначальный облик в тот же миг, когда его душа истлеет. И так, теперь вы, мистер Голдштейн.
Рослый юноша с короткими светлыми волосами из «воронов» к моему удивлению вежливо отказался, сославшись на личные убеждения. Непослушание старосты Равенкло вывело из себя декана, но она сдержалась.
— До сих пор придерживаетесь старых правил, мистер Голдштейн?
— Я согласен с вами насчет знаний, профессор, но я не хочу столкнуться с последствиями от убивающего заклинания.