В приют я вернулась к девяти, когда все уже проснулись. Во всяком случае, вся взрослая часть проснулась. Мое отсутствие никто и не заметил. Консьерж, зевая, проглатывал пышные и такие аппетитные булочки, от одного вида которых захотелось перекусить. Поздоровавшись с ним, потопала в столовку.
Местная столовая никогда в моей памяти не славилась изыском и разнообразием блюд. Зато подавали бесплатный стол. Халявная еда не хвасталась популярностью среди детей и тем более вкусом. Сегодня это были макароны с сосиской. Самих сосисок среди макаронин я что-то не увидела. Прихватив тарелку и чашку чая, уселась за свободное место. Как я и говорила, детей по утрам всегда мало — рано. Уверяю, чуть позже нахлынут всей оравой.
Каждый день по расписанию весь приют обходил один из дежурных воспитателей. Сегодня, видимо, очередь той новенькой. Молодая женщина, кажется, кого-то искала. Заметив мою особу, сразу же направилась в мою сторону.
— Мисс Лайт, — уселась она напротив меня.
Я предусмотрительно убрала забинтованную руку под стол, чтобы не отвечать на её расспросы. Новенькая вроде из тех принципиальных работников, которые ответственно подходят к своей работе. С одной стороны это прекрасно, но не в этот раз. Мне не хотелось лишней суеты.
— Да? — имени женщины я не знала. Вчера она вроде бы представлялась, но почему-то я не смогла вспомнить.
— Вы не хотите ничего сообщить? — её карие глаза выражали беспокойство? Необычно.
— Мм? — немного оторопела я от такого внезапного заявления.
— О вчерашнем. Вас разыскивала полиция.
А-а, про вчерашний случай. Именно адрес приюта указала я полицейскому в качестве своего места жительства.
— Вчера мы нашли раненую девушку и помогли ей, — без подробностей сообщила я воспитательнице.
Женщина удивилась, её тонкие брови собрались к переносице аккуратного носика.
— Где это было?
— В кафешке, где я вчера устроилась. Название… эм…
Да что такое с моей памятью! Негодовала я на свои куриные мозги. Эсхель хотела подсказать, но во время разговора с другими людьми я её иногда не слушала.
— Ага, вообще…
— «Волшебный вкус», — продолжила за меня воспитательница.
— Да, точно! Именно он.
Она собиралась ещё что-то сказать, как её позвали:
— Миссис Терли, вас к телефону. Говорят, из полиции.
Вот и черта помяни. Через пятнадцать минут к нам пожаловали господа в форме. Мужчина с выдающимся подбородком и аккуратной щетиной задавал вопросы о вчерашней раненой. Дежавю? Вчера ведь то же самое спрашивали.
— Вы не видели, рядом с ней был ещё кто-нибудь. Может, слышали что-то? Или запах?
— Да нет. Ничего такого, — его и так маленькие глаза опасно сузились.
— Вы уверены в этом? Подумайте.
— Абсолютно, — полицейский что-то записал на своем блокнотике, продолжая сверлить меня взглядом.
Мужик, что-то с тобой не так… Не поняла я поведение офицера. Почему бы не расспросить саму пострадавшую, а не левого человека? Мотнула я головой. Я же вчера отвечала на подобные вопросы другому офицеру. Вы бы как-то сговорились между собой что ли.
— С ним что-то не так… — появилась Эсхель.
Она была права. Стеклянные глаза мужчины не выражали, скажем так, некой осмысленности. Или мне снова так показалось. Кто этих слуг закона поймет, верно? Но, что-то в его движениях было не так — они были слишком неестественными.
— И последний вопрос: вы ничего не подбирали с места преступления?
С какого места?! Не ослышалась я. Это он про ту палочку спрашивает?
— Эм… Нет, — его пристальный взгляд не сходил с моего лица секунд пять.
Опять сделав заметку, он вышел на улицу.
Что это было? Когда все полицейские вышли из здания, я пулей поднялась к себе в комнату. Названная вещица мирно лежала на тумбочке рядом с будильником. Ну, самая обычная деревяшка, неужели это и есть орудие преступления? Что-то не верилось мне. Рукоятка палочки удобно прилегла к моей ладони. Когда я схватила палочку, на миг по моей руке прошелся необъяснимый поток тепла.
— Эл…
— Что такое, Эсх?
— Не чувствуешь ничего странного?