— Мы провели диагностику. Мы исключили почти все заклинания. Всё здание пошло трещинами и рухнуло под своим весом.
— Я ничего не понял. Вы хотите сказать, что бар обрушился по собственной воле?
К дальнейшему их разговору Говард не стал прислушиваться. Заметив бар мадам Розмерты, он пошел за порциями слухов. Уж конкурент по бизнесу должен был знать хоть что-то о владельце этого бара, что-то такое. До дня казни никому не была известна фамилия Аберфорта. Все просто привыкли, что старика звали просто по имени. А на деле, он оказался братом самого Альбуса Дамблдора. И кто знает, какие секреты он ещё хранил при жизни.
Глава 30 Линия Жизни IV
— А когда ты стала, ну… такой, — решилась спросить Гермиона, искоса бросая взгляды на Эльсерафи.
— Слышать голоса? Да, с рождения, я, полагаю.
Видимо, она считает, что пепельноволосая — всего лишь плод фантазии и воображения. Я, наверное, согласилась бы с ней, если бы они исчезали со временем, но нет. Мои «квартиранты» в разуме живут, чем-то занимаются, развиваются, общаются как живые люди. И самое главное: они имеют независимость. Ну, относительную, конечно, и всё же, независимость. Я ими не управляю.
— То есть, ты не знаешь? — допыталась она.
— Да, я как-то не задумывалась об этом, Гермиона. Ну, болтают они там и болтают, ну слышу я их, слышу, что такого? — я поудобнее устроилась на плече Эльси, якобы подтверждая свои слова. Та не выказала никаких претензий, вся поглощенная своей музыкой. — И вообще, вернемся к тебе или хочешь дальше посмотреть что-то из моих?
— Дальше, — беспрекословно выпалила Гермиона.
— Уверена?
— Эл… — её голос снизился на пару тонов. Вот, уже узнаю ту Гермиону, твердо настоящей на своем.
В итоге продолжилась очередная серия тура по моей линии жизни. В очередной серии во всех подробностях показывались мои начинания в скейтбординг. И, кажется, мы перескочили год или даже полтора: я была заметно подросшей. На этот раз я слонялась по знакомым улицам родного Лондона. На дворе стояла ясная погода. Солнце нещадно слепило зрителям глаза. Что заметно — я уже уверенно держалась на скейте. Свист ветра и шум города вокруг сопровождались озорными комментариями весьма энергичного голоса — да уж, голос Энн трудно спутать с другими и невозможно забыть.
Толпы прохожих, ряды машин и бетонные стены, каскадом сменяющихся друг за другом кадров, мелькали на заднем фоне позади меня. Вся сосредоточенная и собранная я буквально летела по тротуару, чуть не врезаясь в людей и едва не попадая под машины. Со стороны скорость казалась мне совершенно иной — как-то всё медленно. С вид от первого лица ощущения вообще не такие. Обыденные прогулки постепенно сменились другой локацией. Кадры фильма закинули нас в промышленный район: рядом пролегали множество громадных труб.
— Давай, Эл, ты можешь! — чуть не оглушил звонкий голос.
— Не, не, не…
— Да не боись! Мы же тренировались!
— Ну сейчас то не тренировки! И это как-то не относится к скейтбордингу, это какое-то самоубийство! И весьма болезненное.
Я стояла у края эстакады магистрали, где-то на высоте десяти метров и спорила с Энн, держа в руках доску. Как я умудрилась туда залезть — тот ещё вопрос. Передо мной расстилался довольно долгий спуск по длинной узкой дороге, ведущей прямиком до заграждения в конце видимого закоулка.
— Да ладно, будет здорово! — не унималась Энн.
— Будет больно! Это при том, если я каким-то чудом останусь в живых. И поверь, остаться в живых после неудачи, мне абсолютно не хочется.
— Ну ты и зануда.
— Зато живая зануда.
— Да-да-да… Да, тут же всего-то ничего, Элька. Нужно набрать лишь достаточную скорость. Чего ты боишься?
— Ха, — фыркнула я. — Ещё бы, тут же совершенно нечего бояться, да?
Я собиралась перелететь через водосточный канал, а для этого нужно было спуститься на внушающей скорости с этой «горки» и как-то умудриться перелететь, а потом удачно приземлиться с той стороны. И судя по всему, я далеко не единственная, к кому приходила такая гениальная идея. Какие-то безумцы, на подобии Энн, построили прямо перед заграждением трамплин для подобного перелета над каналом, и я собиралась это провернуть. Интересно, а кто-нибудь делал это, ну, после чего ещё и оставался в живых целым и невредимым? Что-то об этом я тогда не задумывалась. Вот что значит безумное влияние Энн…
— Эл… — услышала взволнованный голос Гермионы, когда я на экране готовилась к самоубийственному спуску.
— Гермиона, если что, я стою рядом с тобой и вроде бы жива и здорова.
— О Господи… — прикрыла рот ладошками Грейнджер, демонстрируя милейшую реакцию.
— Энн, если я умру, я тебя убью! — бросила я с экрана. Энн ответила мне своим озорным смехом, явно довольная собой.
Одно нехитрое движение, и я уже переступила через точку невозврата. Ноги уверенно нащупали доску и резким толчком, я стартанула вниз с эстакады. Разгоняясь всё быстрее и быстрее по всему пути, я набрала приличную скорость. Со стороны это выглядело довольно волнительно и захватывающе. Гермиона аж затаила дыхание, когда я на полной скорости входила в трамплин. Два добрых метра перелета над каналом пронеслись за несколько волнительных секунд. На мой взгляд приземление вышло на пять баллов из десяти. Встретившись с асфальтом, я потеряла равновесие, и доска улетела куда-то не туда, но я каким-то чудом осталась целой, лишь коленками пронеслась по асфальту.
— Яхуу! Да! Что я говорила?! Что я говорила?! А ты боялась.
— Ой, заткнись, а… — держась за колени, встала я с земли.
— Ах-ха-ха, — картина медленно исчезала во тьме, сопровождаясь её характерным смехом. — Давай ещё…
— Иди ты… — вскоре она окончательно исчезла.
— Мм… Не знаю, что и сказать, — после недолгой паузы, сказала Гермиона.
— Это были цветочки. Сейчас пойдут самые неприятные моменты, — я не стала задерживаться, мы и так изрядно потратили время. Нам ещё надо когти рвать и подготовиться. Думаю, власти уже в курсе о нападении в Хогсмиде и ищут виновных.
По щелчку пальцев воспроизводился мой самый худший кошмар — пожар в приюте, в момент срыва Энн. Я очень не хотела затрагивать её. Что бы там ни было, этот кошмар мой скотский мозг ни за что не забудет, а я пыталась, поверьте мне, я пыталась… Получилось лишь частично.
Ладно, ближе к сути — тот день начинался довольно буднично, я бы сказала, очень даже мирно и радостно — канун Рождества, как-никак. Вся страна готовилась к празднику, весь мир вокруг был поглощен радостными хлопотами и ничего не предвещало беды. На экране нарядные люди и целая куча детей вовсю готовились к торжеству. Зал приюта, где посередине красовалась яркая разукрашенная ёлка, вокруг которой кружили радостные детки, была забита людьми до отказа. В помещении стоял громкий шум и гам: где-то играла приятная музыка, кое-где репетировал хор, кое-где танцы и постановку. Всю эту идиллию праздника я, по-хорошему, с удовольствием бы забыла. И скоро узнаете почему.
Яркая, праздничная картина из зала плавно перешла по всем кабинетам приюта. Последние дети и взрослые стекались в зал. Остальные помещения уже пустовали или вовсе были закрыты. Со светлой части приюта нас сходу окунули в мрачную сторону, где уже не играла жизнерадостная мелодия и не слышался тот хаос из зала. Несколько дверей и поворотов спустя мы оказались перед кабинетом главного, исходя из таблички на двери. Уже к подходу к нему в коридоре доносился недовольный и повышенный голос тетки.
— Слушай меня внимательно, Элейн! Ты должна вернуть украденные подарки, сейчас же! Как ты могла так поступить?! В такой праздник?!
— Это не я… — девочке не дали договорить.
— Не надо врать! Миссис Рэнд нашла обертки от конфет на твоей тумбочке!
— Что?! — вспылила я и вскочила со стула, будто хотела ударить тучную женщину. — Когда это она была у меня в комнате?!
— Сидеть! — несмотря на то, что я была маленькой, женщина заметно испугалась и немного отшатнулась. — Мелисса и Ванда видели, как ты их ела! Не пытайся отнекиваться. Хотя бы просто верни остатки. Мы их дополним.