В момент дракон рухнул на песок, подбиваясь под бок, завертелся на месте, перекатываясь на спину и забрасывая тяжёлую голову с длинными усами парню на грудь. Его фырканье отдалось в ушах вместе с воплями, унесёнными с высокой стороны пляжа.
— Субин, если ты сейчас же не угомонишь свою живность, я прикажу Эльфи тебя сварить заживо! — визгливо крикнул Ёнджун, уже побелевший от страха.
Змей взглянул вдруг на валяющегося на песке парня, словно ожидая от него дальнейших действий, а Субин, в свою очередь, устремил взор в сторону кричащего о пощаде. Послышался львиный рёв, по пляжу за крохотной тонкой фигурой волшебника понёсся огромный дикий кот с торчащими клыками, воздушной развивающейся гривой, и хвост его, словно длинный лёгкий шлейф, развевался на ветру розовым флагом. Он был настолько длинным, что мог бы без проблем оплести им целого водного дракона.
— Эй, малыш, иди сюда, — позвал Субин питомца, выставив руку, и дракон Ёнджуна тут же почуял подвох и вскочил, убегая на когтистых лапах в сторону воды, ныряя в неё и выныривая полностью мокрый. Зуву отвлёкся от запугивающих игр и прискакал к хозяину, мурлыкнув и нырнув в песок, чтобы перекатиться, как настоящий шкодливый засранец, по берегу.
— Он меня чуть не сожрал! — ни капли не преувеличивал старший, скрещивая руки на груди и возвращаясь к парню. Он выглядел так, будто его здорово потаскали за ноги по всему пляжу. Ещё и волосы взлохматились, там точно был песок.
— И твой дракон меня тоже, — с улыбкой так же «не преувеличил» Субин, погладив за ухом своего огромного любимца.
— Он такой же дурак, как и ты.
— Кто бы говорил, выскочка, — младший отряхнул джинсы и встал, резво увиливая от слабого заклинания в песок. В глазах Ёнджуна был страшный огонь. Очень страшный. — Надо было, чтоб он сожрал тебя.
— Ага, а тебя чтоб утопил Эльфи. Кстати, это как раз можно устроить! — но звать дракона он не стал, потому что даже не намеревался, в его планы входило увидеть раздражение и закатывание глаз, чтобы почувствовать себя в выигрыше. — Мы такие грязные, фу.
— Ты ещё не знаешь, что такое грязь, — Субин покосился в сторону воды, думая о том, что из мокрого песка получится отличная грязевая масса, а Ёнджун, почувствовав подвох, развернулся и убежал, зовя за собой змея. Эльфи, игриво обрызгав оставшегося парня с его зверем, ускакал за хозяином.
— Ты ещё поплатишься, Чхве Ёнджун!
Сынджон накрывал на стол в своём дворике, получая помощь от своего любимого внука. Только вот мужчина успел уже расставить все столовые приборы и проверить количество стульев, а мальчик до сих пор не выходил из кухни с первыми блюдами. Старик ещё немного подождал, оперевшись о стул, и вздохнул:
— Кай, ну где ты? У меня же всё мясо остынет!
— Дедушка, ну не остынет, — ответил ему юноша, спотыкаясь на пороге из-за слетевшего тапка и вынося на улицу огромный противень с высокими стенками. Духовая печь, которую настроил несколько дней назад Бомгю, работала исправно и, что самое главное, блюда из неё выходили гораздо лучше, чем с огня или газа. — Где Сонхун-хён?
— Где-где, за водой пошёл, — пожал мужчина плечами. — У нас опять закончилась. Этот негодник Сону опять мыло разводил… Вот я его…
— Дедушка Пак! — послышался весёлый крик со стороны ворот.
Юноша с огромным рюкзаком за плечами стоял у входа во двор, переминаясь с ноги на ногу в желании поскорее сорваться с места. Он видел множество знакомых глаз и лиц, и только стоящие позади него родители не давали ему сойти с места.
— Пожалуйста, Рики, если что-то вдруг… — начала женщина-о́ни, но сын развернулся к ней и резво поцеловал её в щёку, а папу стукнул кулаком в грудь, вызывая улыбку.
— Мама, — буркнул он, и из лба его вытянулись рога. — Всё будет нормально! Пока! Я уже не маленький!
— Да ты же… сынок!
Но Ни-ки уже нёсся со всех ног к дедушке, чтобы едва не снести его с ног, а затем он на радостях покрылся красными пятнами, и клыки у него удлинились, а после пошли слёзы. Он слишком долго уговаривал родителей привезти его сюда, чтобы суметь отреагировать спокойнее. Сынджон погладил его по спине, чуть убрав голову в сторону, чтобы длинные рога не поцарапали его, и помахал в знак приветствия его родителям-демонам. Вдруг из-за их спины пробрался Сону, а за ним следом и Сонхун с несколькими парящими вёдрами родниковой воды.
— Ни-ки, Ни-ки, Ни-ки!!! — лис сразу прибежал к нему, и демону пришлось отстать от дедушки, чтобы обнять друга. — Ты же говорил, что не приедешь!
— А мой характер никто вынести не мог, так что на третий день я свёл всех с ума и… я здесь!
— Видел, что Рики приехал? Мне кажется, он стал чуть безумнее, чем был раньше, — Бомгю чинил трубы в одном из домов, забравшись наполовину внутрь тумбы с раковиной. Его худые и израненные в частых падениях ноги были раскинуты по полу.
— Не безумнее тебя, не сломай кран господину Паку, — ответил ему чей-то спокойный голос, послышался звук щёлканья орехов, а затем ойканье из-за подзатыльника.
— Чонгук, тебе бы язык перевязать в узел, — фыркнул Вушуй, чуть раздражённо звеня ложкой по стенкам чашки, перемешивая и без того уже готовый остывший чай.
Прошло полгода. Место отдыха на летних каникулах было предопределенно ещё совсем давно. Школу отстроили заново за две с половиной недели, и каникулы продлили немного, взамен отобрав из летних десяток дней. Но оставшиеся дни из трёх недель они все проведут в уезде Курё. Директора и заместителя школы уволил совет попечителей Исахве, на их место переизбрали двух японцев, преподавателей Бытовой Магии и Магловедения за их заслуги перед школой и верность стране. Министр пусть и выпил небольшое количество мощного эликсира Будды, был вынужден отправиться на вечное скитание в Кохакугаву, обречённый со всеми остальными поданными сходить с ума до последних дней. Министр получил бессмертие, но не для тех целей, для каких бы хотел. На его место избрали нового министра, и самое большое количество набрал глава верховного суда — судья Чхве Доун.
Рики выздоровел спустя две недели реабилитации и стал сильнее, крепче, резвее. Родителей Камал Хюнин Кая встретили органы опеки, вырвавшие из их рук несовершеннолетнего сына и поместившие его временно в пансионат для волшебников-сирот. Четырнадцатого августа, в самый последний день их каникул перед отъездом, будет его восемнадцатый день рождения, когда он сможет не только отправздновать впервые свой день в кругу друзей, но и официально переехать к дедушке Паку и стать ему неродным, но любимым внуком наравне с Сонхуном. К слову, Пак Сонхун тоже побывал на суде, где его, к счастью, оправдали. Хёнун прошёл повторное слушание и получил условный срок и много часов общественных работ, и Джихо всегда следила за ним, готовила обеды и напоминала о гражданских обязанностях, с каждым днём освобождаясь от тяготения вместе с парнем. Субин же самостоятельно собрал все свои вещи и сбежал после того, как старшего брата арестовали и посадили. Ёнджун съехал из родительского гнезда и купил на заработанные деньги однокомнатную квартиру в Апгучоне, куда и приютил брошенного на произвол судьбы безработного Субина, а потом заставил за свои деньги посетить курс психотерапии, напоминая, что каждую копейку тот должен был вернуть, когда начнёт работать. Всё это, конечно, шутка.
Субин пообещал, что первой платой за терпение Ёнджуна будет золотой кубок с чемпионата по квиддичу, которую он поставит на их полке в прихожей. Ёнджун взял с него слово.
И только Кан Тэхён не смог приехать в этот раз. Его палочка иссохла весною, глаза закрылись навсегда, а в день его самоубийства в комнате нашли короткую записку:
«Дедушка был прав. Я ошибка. Мужчин среди вейл не должно существовать»