Смахнув с неё заклятие, он дал ей глоток вкусного воздуха, и девушка, сполна набрав его в лёгкие, собралась снова выдать новеллу, но Ёнджун опередил её и обнял, слегка покачивая из стороны в сторону, убаюкивая и приговаривая что-то спокойное шёпотом. Ким долго обижаться просто не могла и окончательно подобрела, положив голову ему на плечо.
— Дурак ты. Мог бы и предупредить…
— Прости, — шепнул тихо он, мягко гладя её по волосам.
Прости, что не могу сказать тебе правду. Мне правда жаль, но так будет лучше для всех. Для меня, для тебя… и для него.
Ёнджун поднялся в свою комнату спустя десять минут, после того как они немного поболтали в гостиной, он объяснил всем, что не стоило волноваться (особенно подружкам Джихо, что были готовы его утопить по дружеской просьбе). Чай, что приготовила девушка, хранился в шкафчике под заклинанием стазиса, поэтому он всё ещё был практически горячим и сохранил весь вкус, словно был только что приготовлен. Несмотря на поздний час никого в комнате не было, практически все студенты находились в гостиной и уделяли время искусствам. Парень же не был рад сейчас заниматься чем-то подобным.
Он, переодевшись в ночную рубашку, сновал по комнате и размышлял.
Субин в последнее время ведёт себя странно. Хотя если учитывать ход событий последних дней, то всё странно и это уже норма. Может, это магнитные бури? Или… Петля над академией? Проклятье?
Ёнджун остановился, почувствовав, как его тело пробрал до костей холод. Вручную закрыл окно и выдохнул, тронул радиатор, спрятанный за столом — тот был горячим и обжигал ладонь. Джею, наверное, стоило всё-таки сначала попробовать отключить отопление в комнате, а не засыпать подоконник снегом. Танцор сел на кровать и достал электроодеяло, укутался в него и довольно выдохнул.
Он не мог думать о чём-то целом, всё смешалось: отравление, друг, незнакомец-метис, сечжи, Субин, Джунмён. Всё вихрем затуманило его голову. Он стиснул в руках одеяло и раздражённо выдохнул — он мог в крайне быстрые сроки попасть в сети слухов. Вероятно, что завтра он проснётся, и уже вся академия будет говорить о том, что старшекурсник, тот, что богатенький модель и танцор, оказывается, не так и идеален… Ёнджун втянул сквозь зубы воздух, стискивая их так, что, кажется, череп трещал. Если так продолжится, то ему непременно понадобится дантист.
Не сказать, что раньше репутация Ёнджуна не подвергалась нападкам со стороны жёлтой прессы, наоборот — все репортёры желали хоть как-нибудь опорочить его чистое и честное имя, но вот не повезло: Чхве Ёнджун был безупречным неконфликтным человеком, редко отказывался от работы, примерно учился, всегда был при параде и, вдобавок ко всему этому, он был мастером спорта по верховой езде и владельцем благотворительного фонда. И всё это в его восемнадцать лет. Его отец — аукционер, а мама отправляет свою одежду на показы мод. В его венах текла чистая волшебная кровь. Однажды пресса, узнавшая о его ночной слабости, пыталась свести концы с концами и создать хоть какой-то фурор, но у них это не вышло, так как вся статья оказалась высосана из пальца и адвокаты четы Чхве всё оспорили.
Но сейчас придётся туго, если информация от той девочки по цепочке дойдёт хоть до одного дома редакции. Ёнджун тяжело вздохнул. Столько проблем свалилось, а он не знал, за что хвататься в первую очередь. Немного подумав, он решил, что стоило начать с самого главного — написать другу и хотя бы в сообщении спросить, как он себя чувствовал, и написать извинения. Хоть как-то. Но его опередили.
Айфон зазвонил, и на экране высветилась фотография друга. Ёнджун нерешительно поднял трубку.
— Слушаю?
— Ёнджун! Чонсу, он… Он…
Голос младшего надрывался, он всхлипывал и не мог нормально составить предложение. На фоне была какая-то беготня и шум, он слышал и женские, и мужские голоса, кто-то командовал процессом, но разобрать слова из какофонии не удавалось. Ёнджун закрыл ладонью второе ухо и сосредоточился на динамике.
— Бомгю, перестань плакать и скажи, что случилось. Мне прийти?
— Чонсу погиб! — крикнул он, но, кажется, кто-то со стороны стукнул его и что-то крикнул, из-за чего он, шмыгнув носом и прокашляв, дополнил: — Ну, не погиб… Он… Он…
— Давай я приду и мы поговорим.
— Иди в… мед… — он судорожно вдохнул и пролепетал что-то нечленораздельное, но друг его понял, пообещал сейчас выйти. Из шума он сумел уловить что-то вроде «не разводите панику и никуда не надо идти», но после этого звонок просто оборвался. Ёнджун даже не стал думать — он надел то, в чём ходил в библиотеку, не удосужившись, единственное, накинуть плащ, нырнул в ботинки и быстро спустился по лестнице, едва не перепрыгивая через несколько ступенек. Трость, к сожалению, не поможет ему сейчас ничем, так что она осталась в спальне.
Убрав палочку в задний карман джинсов, он проскользнул через выход, бросив интересующимся что-то вроде «я к другу». На всякий случай, чтобы некоторые не рвали волосы на голове. Он уже имел представление, где находился медпункт, и даже додумался, как добраться дотуда быстрее, минуя лестницы. Ближайший лифт подбросил его до нужного этажа.
У лазарета уже стояли люди, лучшего друга он нигде не видел. В основном здесь были преподаватели, даже те, кого он впервые встречал, ко всему прочему были и траволог, и алхимик, которые прибежали вровень с ним и пытались протолкнуться через столпившихся коллег. Ёнджун, подойдя ближе, попросил пройти и даже сумел переступить порог. Оказывается, все профессора, что стояли в коридоре, обсуждали проблемы, их решения или звонили кому-то. Кто-то пытался вызвать директора. Ёнджун взглядом отыскал среди всех лицо друга и подбежал к нему.
У Бомгю были опухшие красные глаза и чёрные изгибы под ними, он весь побледнел, рот и нос зашлись желтоватыми пятнами. Платок, который одолжил ему один из присутствующих, уже промок.
— Что случилось? — стараясь помягче, спросил хладнокровный Ён. Каким бы чувствительным и сентиментальным он не был, в экстренной ситуации он мог сохранять холодный ум. Сейчас, когда его друг заходился в рыданиях, это максимально необходимо. — Объясни.
— Он не умер… Я так испугался, — техник пожал плечами. — Он… Эм… Я не знаю… Спроси об этом у господина Ки…
— Доктор?
Бомгю кивнул. Ёнджун положил руку ему на плечи и прижал к себе, выискивая взглядом медика. Очевидно, он носился возле пациента вместе с алхимиком, пока траволог что-то чистил на столе. Все они были страшно заняты. Помимо них, здесь находились мальчишки-соседи Бомгю, они сидели на диванчике и пили чай с успокоительным зельем. Ему показалось, что он услышал, как кто-то попросил позвонить матери студента, кто-то другой выступил против этого. Ситуация была неоднозначной.
— Присядь, — попросил Ён, отведя друга к стулу. После этого он заметил, что у младшего сильно дрожали ноги, да и весь он трясся, словно в сорокаградусный холод. — Я сделаю тебе чай.
Выбрав момент, он отбежал к Чонгуку, что сейчас был крайне занят, но не так, как остальные, и поэтому можно было попробовать заговорить с ним. В другом конце медпункта парень увидел некоторых студентов с гэми. Танцор, пристроившись около траволога, вынул палочку и стал спешно готовить чай.
— Сонсенним, могу я спросить, что случилось?
— Прошу, Ёнджун, не сейчас.
Профессор нарезал корень какого-то странного растения, который не был привычно твёрдым, а наоборот — серая слизь обволакивала красную жилу, которая под натиском ножа свистела и дымила, проливаясь кровью. И это точно не была жидкость тёмного цвета, это правда была кровь. Ёнджун перестал дышать на какое-то время и отвёл взгляд. Чонгук, обернувшись на алхимика, который заклинанием собирал длинные волосы в пучок, вздохнул и повернулся обратно к ученику.
— Что вы хотели? Говорите, только быстро.