— Нет.
— И куда он снова смылся…
— Тебе не холодно? — стоя с полупрозрачным магическим зонтом и держа свободной ладонью изголовье трости, Ёнджун выражал крайнее беспокойство за здоровье друга, учитывая то, что тот постоянно чем-то болел и тяжело переносил любые болячки. Но тем не менее он никогда не заботился о своём здоровье. И этого никто не мог понять.
Махнув рукой, Бомгю развернулся на пятках и ушёл, принципиально обернувшись возле двери, чтобы заставить друзей последовать за собой. И он знал — они пойдут, потому что так происходило всегда. Он как собака-поводырь и как бесплатное развлекательное шоу. Человек, с которыми никогда не скучно. Многие, впервые видя Ёнджуна и Бомгю вместе, не могли поверить в то, что они щенки одного помёта. Их семьи очень близки и парни знали друг друга с самого рождения, везде ходили вместе, но выросли абсолютно разными, начиная от факультета, заканчивая тонкостями характера. И всё-таки они слишком хорошо друг друга знали, чтобы уметь жить вместе. Но, честно признаться, если бы они познакомились в осознанном возрасте, то никогда бы не сошлись ни при каких обстоятельствах. Ёнджун для друга слишком спокойный, благородный и придирчивый, а Бомгю для него чрезмерно хаотичный, бестолковый и активный.
Но, наверное, противоположности всё же могут притягиваться. Как магниты.
И именно поэтому сейчас они шли по живописным коридорам академии, рассматривая скульптуры и картины, здороваясь с некоторыми из них и спрашивая о том, не видели ли они тут животное, похожее на крупную остроумную кошку. Некоторые скульптуры сразу отвечали отказом или пожимали плечами, другие либо пытались что-то вспомнить, либо рассказывали совсем несвязанные с вопросом истории из жизни.
Джихо тоже была с ними.
Они познакомились на пятом курсе, когда её вместе с парнем определили на факультет художественных искусств — дуруми. Они были во многом похожи, только она была девочкой, заинтересованной в книжках, магии, была активисткой и всегда участвовала в мероприятиях школы, тогда как сам Ёнджун больше любил проводить время в академии размеренно, активности и внимания в жизни ему и так хватало. Так они и подружились втроём. Хотя, на самом деле, именно как трио их редко можно было увидеть, и сегодняшний день был одним из тех случаев, когда друзья собрались вместе — всё из-за потерявшегося или специально сбежавшего жмыра, за которым обязан был присматривать самый младший из друзей. Обычно они гуляли по двое, ведь кто-то из них просто обязан быть занятым каким-либо важным делом. Но сегодня лишь первый день последнего года в академии.
— Эй, извините! — Бомгю сделал рывок к одной из статуй, которая вежливо общалась с картиной. Это был мужчина в ханбоке с традиционной причёской, даже сетка на голове была высечена максимально реалистично. — Вы не видели здесь огромного кота?
Ёнджун приметил в другой стороне коридора завхоза, который как раз мог помочь им с поиском проныры. Но стоило юноше резко свернуть за угол, как он столкнулся с превосходящим его в росте и мускулатуре молодым человеком. Тростью он нечаянно надавил на чужую ногу, в ту же секунду сделал осторожный шаг назад и учтиво поклонился, после чего поднял взгляд — и чёрт бы его побрал.
— Каждый раз хочу спросить: тебе глаза даны для красоты, или чтобы ты ими смотрел по сторонам?
Чхве Субин, ненаглядный соперник Ёнджуна во всём, хотя они даже не состояли на одном факультете. Но всегда своим оппонентом танцор находил именно зазнавшегося спортсмена, от которого веяло холодом и неприязнью ко всему розовому, белому и изящному. Вытянувшись, подняв гордо голову и расправив плечи, юноша убрал левую руку за спину, согнув в локте. Вторая ладонь сжалась на трости.
— Прошу меня извинить, но я очень спешу. Если ты не возражаешь, то мы сейчас разойдёмся без лишних слов и потом обсудим этот момент, — скрывая раздражение, произнёс Ён спокойно и снисходительно. На идиотов никогда не стоило обижаться — жизнь шла, нервы иссякали, а идиоты навсегда останутся идиотами. Но ему даже пройти не дали — громкий, твёрдый стук подошвы о пол. Субин преградил ему дорогу, наступил, отчего пришлось снова поднять белый флаг и сделать шаги назад. Стены позади не было, к счастью, и в случае чего юноша мог просто уйти в другую сторону, если ситуация выйдет из-под контроля.
— В этом году тебе весь этот бред с рук не сойдёт, поэтому хватит строить из себя правильного принца у всех на виду, — кто-кто, а вот Субин своё раздражение никогда не скрывал и всегда валил с горяча, и, на самом деле, временами Ёнджун его по-настоящему побаивался. Конечно, не было никогда случаев, когда на него серьёзно поднимали руку, но ожидать чего-то такого от спортсмена, вероятно, можно было.
Ёнджун молчал. Молчал и смотрел в глаза агрессору, который просто отчаянно желал вывести его на конфликт. Это происходило каждый раз, и с каждым спором гнев студента возгорался сильнее, как огонь, в который распрыскивали масло. Юноша старался не играть на чужих нервах лишний раз, пытался игнорировать объект раздражения, но когда они вновь сталкивались, всё начиналось по новой, словно в первый раз. Субин, на самом деле, далеко не тупой молодой человек — он хорошо учился, он отличный игрок в квиддич, да и в общем магическое троеборье давалось ему лучше, чем многим, это и видно по его крепкому телосложению. Да и приписать его к хулиганам тоже нельзя — он никогда не портил школьное имущество, никогда не влезал в драки в стенах академии, не срывал лекции. Но есть то, что он ненавидел в своей жизни больше всего — это драконы и аристократия. И, как всем известно, Ёнджун заключал в себе гораздо больше, чем эти два качества.
— К твоему счастью, сейчас у меня есть дела поважнее, так что ты выходишь сухим из воды. Но смотри в оба, — рыкнул он, опасливо глянув в сторону окон, которые вели во внутренний двор. Тишина. Он широким шагом удалился, и юноша проследил за ним до тех пор, пока спортсмен не скрылся в другом крыле. Только после этого к нему подбежал Бомгю, крайне обеспокоенный и взведенный.
— Ну что у вас опять случилось? Неужели нельзя обойтись без стычки в первый день! Мы же даже учиться не начали! — возмущению его не было предела, и в основном негодование младшего поддерживала именно Джихо, поддакивая ему и соглашаясь со всем, что бы он ни говорил.
Ёнджун решил идти позади. Он вслушивался в стук своей трости и думал о том, когда же всё это началось и почему никак не могло закончиться. Он сам не получал удовольствия от споров с кем-либо, особенно если этот человек развязывал его на пустом месте. Парень больше предпочитал деловые дискуссии — когда он с собеседником мог обменяться мнениями и каждый вправе будет остаться при своём. Но здесь нет, совсем не так… Здесь у него никогда не было своего мнения. Точнее, оно есть и было, но его никогда не брали в расчёт. А зачем говорить с человеком, который пропускал всё мимо себя и продолжал настаивать исключительно на своей правоте, при этом оскорбляя и унижая? Только мазохист продолжит идти на поводу. Наверное.
Пока он размышлял, они, по наставлению завхоза, прошли в мужской туалет, который располагался на этаже, и Ёнджун встал у огромного зеркала. Сам он шёл машинально, не задумываясь, всё время пути он был исключительно в своей голове и своих мыслях. Глядя в гладкую стеклянную поверхность, он видел самого себя — статный, высокий, молодой юноша, со светло-холодными волосами, в удобном костюме. Он выглядел не как человек, который будет реагировать на бессмысленный конфликт одиннадцать лет. Но тем не менее это действительно так.
— Эй, хён, — звал Бомгю. Он подошёл к раковинам, в руках у него был большой кот с длинными ушами, мощным хвостом и грубой мордой, но глаза у него были светлые, почти человеческие. — Приём, земля на связи.
— Забавно. И где же он был?
— Да опять сунулся в унитаз и пил оттуда воду, — закатил глаза Чхве-младший. — Я его сейчас отнесу в комнату. Давайте потом сходим вниз и посмотрим фильм про последнего дракона? Он совсем недавно вышел!