— Ты думаешь, кинотеатр сейчас открыт? Первый день же только…
— Не забывай, у меня есть ключ, — довольно улыбнулся техник. — Всё, пошли-пошли!
Младший вышел из уборной первым, явно в предвкушении просмотра кинофильма, а двое его друзей остались вдвоём, вынужденные вновь таскаться повсюду за гиперактивным малым. На самом деле, они вовсе не против, пускай это несколько выматывало, но такое случалось редко. Никак они не могли собраться все вместе. Поэтому сегодняшний день нужно прожить так, чтобы в течение последнего года никто не жалел.
⟡ ⟡ ⟡
Ёнджун смотрел мультфильм частями, постоянно прерываясь на собственные мысли. Конечно, иногда ему удавалось переключиться на активные события на экране, особенно когда это были сцены воссоединения или битв. Парень обдумывал весь сегодняшний день, начиная от пробуждения и заканчивая стычкой в коридоре. Никогда не было такого, чтобы сразу в первый день учёбы случался крупный поток странных и неприятных вещей. Сначала его одолел сильный приступ, такой, что он очнулся не во дворе, и даже не возле дома, а за квартал. На него даже напал один из орлов-удильщиков, которые водились близко к воде и там, где есть песок. Сейчас Ёнджун задумался о том, что он особо и не смотрел, где он оказался, но это было далеко… Потом в зал вещаний ворвался хэчжи, грозясь поранить любого из студентов. Затем этот странный парень, который шёл в лес в непогоду, и, наконец, столкновение с Чхве Субином, который никогда не являлся в первый день. Спортсмены не очень прилежны в этом плане, но им простительно — они ведь играли за сборную академии и, между прочим, в прошлом году выиграли чемпионат между школами.
Когда Джихо стала утирать слёзы, а Бомгю на эмоциях вскочил с места, Ёнджун понял, что мультфильм закончился, и явно на радостной ноте.
— Я уже думала, что она действительно умерла! Камень же перестал гореть… А тут такое… Да, на самом деле, люди и драконы должны защищать друг друга! — делилась впечатлениями Джихо, медленно раскачивая стаканчик с холодным кофе, лёд внутри ритмично постукивал о стенки. Время близилось к шести часам вечера, и они планировали сходить поужинать, после чего разошлись бы по комнатам и приготовились бы к завтрашним занятиям. В семь часов в каждой гостиной должны были на стендах появиться расписания уроков, а также дополнительных лекций и кружков. Некоторые из консультаций были обязательными для выпускников.
В обеденном зале было не так много людей. Большинство были со старших курсов, младшая часть академии побоялись возвращаться в холл, поэтому домовики принесут ужин к ним в гостиные. Спортсменов и тут было не видать — всё-таки традициям своим они никогда не изменяли. Может быть, они прямо сейчас гоняли по полю квоффл. Несмотря на то, что Ёнджун весь день сегодня ничего не ел, в горло кусок лезть не хотел. Он бы выпил чего-нибудь лёгкого и пошёл бы отдыхать или прогуляться перед сном. Но, увидев в гранёной посуде на их столе горячий суп с водорослями, всё же решил немного поесть.
На ужине он слушал своих друзей и их пустую болтовню обо всём на свете, и только тогда, когда Бомгю позвал его обратно во двор, пришлось заговорить. Вышел он под предлогом важного разговора, и, пока его младший друг сидел на скамье, расслабленно переваривая сытный ужин, он стоял, защищая себя от снега. Уже сильно стемнело, зима по-прежнему не отпускала и заставляла ёжиться каждого студента. У Чхве, особо не питавшегося сегодня, не было энергии сопротивляться холоду, так что он активно мёрз и временами дрожал.
— И о чём ты хотел поговорить?
— Ты сегодня кислее обычного. Это из-за Субина?
Ёнджун сощурился. Лучший друг, пускай он и был балбесом, каких нужно сыскать, был проницательным и внимательным к мелочам, однако именно поэтому он часто не замечал сути. Юноша молчал, не собираясь отвечать. Ведь он прекрасно знал, что тут даже и ответ не нужен — Бомгю способен самостоятельно задать вопрос и тут же ответить на него, стоило лишь дать ему немного времени для размышлений, и, по правде говоря, за этим всегда интересно наблюдать.
— Так и знал. Почему ты не попробуешь с ним примириться? — от удивления у Ёна глаза на лоб полезли, так что Чхве-младший решил исправиться. — Ну, не в том плане… Просто, знаешь, сейчас последний год, ты уверен, что ты хочешь провести его вот так? У нас много совместных уроков, да и… он ведь мой друг… я знаю, что тебе это не нравится. Но разве так не будет лучше?
— И как ты пришёл к выводу, что под предлогом перемирия должен идти к нему именно я? Почему об этом ты не поговоришь с ним?
— Потому что я знаю, что ты можешь сделать это, Ёнджун, и ты хочешь перемирия. Вот почему. В конце концов, именно ты мой лучший друг, и как бы там не было, мне бы хотелось, чтобы ты меньше нервничал по этому поводу. Ты знаешь, как на тебе сказывается нервотрёпка.
— Не напоминай, — юноша покачал головой и отвернулся. Его друг прав. Чем больше он нервничал и находился в стрессе, тем сильнее его сомнамбулизм и чаще показывались болезненные сны. Почему болезненные? После них всегда ломило всё тело, будто то, что происходило во сне, он чувствовал и наяву. Жгучая боль, будто его отдали на растерзание чёрту из ада. Однако если он спокоен, то и сны его прекрасны. Ён взглянул на небо — полумесяц светил ярко. — Я подумаю. Возможно, нашу войну стоит прекратить.
⟡ ⟡ ⟡
Единственным источником света в кромешной темноте была лишь толстая высокая свеча, которая мало-помалу угасала, капая воском на деревянный стол. Ручка со скрежетом чертила буквы-паутинки, заполняя чистые листы большой тетради. Плотно закрытые окна со шторами, идеальная тишина, изолирующий барьер не пропускал ни единого звука. Он не знал, который час, он не знал, день или ночь. Перед его глазами были снимки различных волшебных животных, и он описывал их, рассматривал, вновь сочинял текст…
Он чувствовал, как тьма сгущалась и что она находилась не только в пределах комнаты, но и в нём самом, словно внутри него не было такой же свечки, которая осветит всё. Сердце не горело. Он такой же тёмный, как и мир вокруг. Взяв в руки волшебную палочку, он не чувствовал тепла, но чувствовал обязанность — медленно, качественно выписывал на полях листов необходимые старинные руны. Он никому не мешал — как хорошо, что его комната предоставлена только ему одному и он мог делать здесь всё, что душа пожелает. Учиться.
Тихо, как в библиотеке. Если не ещё тише. Воск капал на лист бумаги, и он бледным тонким пальцем стирал его, чувствовал, как быстро капля твердела и стягивала кожу. Крошил воск с руки на стол. На улице завывал ветер, но ему тепло, всегда тепло, даже когда снег падал за ворот. Он заканчивал писать тогда, когда огонь погас, когда от свечи остался только сожжённый фитиль. Тогда он встал на окаменевшие ноги и выпрямился, спина ныла, поясница тянуло от долгого положения сидя. Его жизнь — шестерёнка в механизме, позволяющая миру двигаться вперёд.
Сегодня только первый день, завтра будет лучше. Или хуже. Нет — будет, как всегда. Нормально. Обычно. В мире нет хуже или лучше, есть только то, что должно быть. Он подошёл к вешалке, рядом висело зеркало, но в нём он увидел только черноту и свои два ярких глаза, будто он дикий кот, опасливо наблюдающий за миром. Всё это сплошной бред.
Бросив взгляд вниз, он увидел у двери в комнату мокрые следы и остатки снега, которые даже спустя время не растаяли. Похоже, в комнате действительно холодно. Но не ему.
====== Соблюдая правила ======
Всполохи.
Мир вокруг будто плавился в знойную жару, воздух ходил ходуном, каждая частица мира шевелилась. Ветер нёс с собой яркие искры. Земля холодная, мокрая, пропитанная водой, липла к рукам и ногам. Ёнджун не мог оторвать взгляда от тёмной чащи впереди, за озером — там кто-то есть. Сейчас ночь, и, хоть глаз выколи, на противоположном берегу совсем ничего не видно, хотя тумана нет. Вода мутная, непроглядная, в ней не отражались звёзды — небо застлал дым, и только иногда среди темноты видны яркие вспышки света.
Людей не слышно.