Ёнджун ревниво скрипнул зубами, увёл взгляд и опустошил свой бокал, после чего отпросился и извинился, уходя на балкон. Сонхун занял его место на время и решил тоже попробовать что-нибудь со стола, к тому же ребята стали доставать снэки к алкоголю, такие как малосольная рыба и сыры, кто-то выставил сладости в виде мармеладных лент, где-то даже были ультракислые. Тэхён встал позади Бомгю и отложил свой стакан.
— Мы забыли про любимую семейную традицию, — он уложил ладони на уши Чхве и стал тянуть за них, каждый раз отсчитывая число по нарастающей. Остальные подключились, кто-то проговаривал года, кто-то молча ел и следил за смущённым Бомгю, которого в последний раз тянули за уши в восемь лет. — Восемнадцать! Мне кажется, твои уши вот-вот оторвутся…
— Эй, не смешно! Они мне ещё нужны, — наигранно надулся он и захихикал, потирая покрасневшие хрящи. — Но, кажется, ты действительно слишком сильно тянул.
Субин неотрывно смотрел в сторону балкона и играл пальцами по столу. Всё происходящее проходило сквозь и сплошь него, словно его ничего здесь не касалось, и он пришёл побыть зрителем на самом заднем ряду. Он не понял, был ли это голос разума, или это Хёнун шепнул ему на ухо, но он услышал отчётливое «иди», встал, извинился и вышел из кухни на ледяной балкон, застёгивая пиджак на все пуговицы. Вдруг спасёт от холода. Ёнджун покосился на вошедшего и чуть напрягся, но позы не сменил: стоял, облокотившись об оконную раму, наклонившись вперёд, наполовину выглянув из окна. Расслабил одну ногу, согнув её в колене. И даже не стал защищаться.
— Не боишься, что столкну?
— На глазах у Бомгю?
— Скажу, что сам упал.
— Что ж, тогда вперёд, — справившись со своим голосом и настроив на правильный тон, Ёнджун повернул голову и подпёр подбородок рукой. Субин раздражённо закатил глаза. Да, он не мог. И что с того?!
Под испытывающим взглядом Ёнджун издал смешок и повернулся обратно лицом к улице. Субин совершенно не понимал, что этот парень о себе возомнил, раз он мог так нагло игнорировать его присутствие и показательно выставлять дураком. Ему точно хотелось что-то сделать, но что он мог? Совершенно ничего. Не здесь, это уж точно. С кухни послышался громкий смех — кто-то, видимо, крайне удачно пошутил. Последовал грохот и хлопок, улюлюканье — удалось открыть шампанское. Младший подошёл ближе к Джуну, который только сделал шаг в сторону, но это было не похоже на то, как он обычно делал. Он не сбегал. Он… освобождал место у окна?
— Ты… — начал Субин и осёкся. Предъявлять за милость к себе ему ещё не удавалось в жизни. Он сжал кулаки и увёл в другую сторону мысль. — Ты ведь не рассказал? Почему? У тебя же такой козырь в рукаве.
— Жду подходящего момента, — улыбнулся Ёнджун и коснулся неконтролируемо шеи, после чего моргнул, выпрямился и посмотрел на парня. — Видел бы ты своё лицо. Почему я должен рассказать?
— Разве тебе не хочется отомстить мне?
— За что? — усмехнулся Ёнджун, словно бы Субин ему шутку рассказал.
— Ты совсем конченный? — рявкнул младший, от чего Ёнджун перестал улыбаться и увёл взгляд, будто бы это обращение его задело. А может, и задело. — В смысле «за что»? Да за всё!
— Я не привык использовать слабости людей ради собственной выгоды, — он повёл плечом, замолчал, потому что из кухни донёсся оглушительный хохот, даже поморщился и в попытке избежать шума потянулся плечом к уху. Когда всё более-менее стихло, он снова заговорил, потому что Субин стоял, будто воды в рот набрал. — Да и какая с этого выгода? Я просто испорчу тебе репутацию. Точнее, тебя станут считать жалким в твоих кругах и начнут жалеть девушки из фан-клубов. Считай, почти вся академия. А ещё этот случай засветится в школьной газете, потому что ты один из участников сборной. Но вот что я тебе скажу… — Ёнджун скрестил руки на груди и поёжился, когда порыв сильного ветра влетел на балкон и взбил лиловые волосы. — Если бы я хотел твоего позора, я бы просто не помог. Думаешь, я пришёл к тебе тогда для того, чтобы застыдить сейчас? Скажи мне.
Субин был очень зол. Или в нём играли множество эмоций, которые он не мог определить, и определял это нарастающей злостью. Ему хотелось что-нибудь бить, долго и усердно, чтобы опустошить самого себя и почувствовать, наконец, апатию. Пустоту. Неприятно быть наполненным. Ёнджун обошёл его и зашёл обратно на кухню, а Субин остался, несдержанно ударил кулаком по подоконнику и тяжело задышал, пытаясь контролировать гнев.
Праздник! Сегодня праздник, Чхве Субин, не смей портить него. У твоего друга праздник. Праздник. Ты понимаешь?
Дверь снова открылась и закрылась. Он повернулся и снова увидел этого глупого парня, но теперь в его руках было два бокала с тёмной жидкостью, которая заставляла нёба неметь, а нервные окончания смягчаться. Один из бокалов был любезно протянут ему.
— Что это? — не в силах вообще что-либо говорить, младший глупым наивным ребёнком смотрел на предложенный напиток.
— Вино. Хватит с тебя бешенства, ты ведь не пёс, — с серьёзным лицом произнёс Ёнджун и подошёл ближе, смотря в глаза. — Перемирие. Не забыл? Я держу своё слово и жду от тебя того же. Пока ты пытаешься убить меня даже после нашего договора, я иду тебе навстречу. Ты ничего не хочешь мне сказать?
Субин снова в ярости. Он смотрел в карие глаза, от зрачков которых тянулся, словно тонкая пена на кофе, шлейф линий. Он даже не видел в отражении себя — настолько взгляд сухой и упрямый. Бокал оказался в его руке. Субин сдался. Сейчас он определённо сдался, потому что больше не мог держать ситуацию под тотальным контролем. Ему одобрительно кивнули и подняли бокал. Субин недоуменно повёл бровью.
— Выпьем за нашего друга. Я не хочу враждовать.
Субин нахмурился и опустил глаза в пол, и Ёнджун мог увидеть только, как его ресницы дрожали. Младший стиснул челюсть, убрал дрожащую руку в карман брюк и поднял уже более уверенный, смелый взгляд. Кивнул. И в этом момент Ёнджун почувствовал, как нервный импульс прошёл по животу и поднялся вверх по позвоночнику.
⟡ ⟡ ⟡
— Я считаю, сейчас самое время открыть подарки! — вопил Сынмин, когда они переехали с кухни в комнату и расположились кто где: девочки, естественно, первыми заняли площадь кровати и не подпускали к себе никого, разве что Тэхёна, который умостился на краешке. Ёнджун сел в игровое кресло и вальяжно закинул ногу на ногу, расслабившись и закрыв глаза. Сейчас он чувствовал себя максимально хорошо, хотя утром он даже не думал, что сможет прожить день спокойно. Остальные расселись на полу, так как комната Бомгю не располагала местами для сидения половине академии.
— А чей открыть первый? Их же дофига, — Бомгю едва не упал, пока пытался сесть, так как выпил достаточно для потери равновесия, и осмотрел кучу подарков от всех гостей. Ему в руки вложили один из них, и он посмотрел на своего помощника — естественно, это был Сынмин.
Это была прямоугольная коробка, завёрнутая в праздничную жёлтую упаковку, и Бомгю потряс её, приложив к уху. Внутри было что-то в большом количестве. Распаковав, он вынул под заинтересованные взгляды большую коробку печенья и через прозрачную плёнку увидел, что они в форме…
— Что это?! — завопил он, несдержанно хихикая и убирая подарок в сторону от греха подальше. Ёнджун опасливо опустил взгляд и закатил глаза, накрывая свой лоб ладонью. Зато Хёнун, кажется, заценил такой презент.
— Это же гениально, где ты их достал?!
— У меня тётушка живёт в Испании, недавно прислала посылку, и я решил поделиться, — Сынмин хохотал, видя, как остальные разделяли его весёлый настрой. Вероятно, не будь почти все пьяными, мало кто оценил бы печенья в виде гениталий. Бомгю был в истерике и не желал видеть этот ужас, хотя через секунду передумал, открыл упаковку и достал одно печенье, сразу надкусывая.
— Имбирное! — улыбнулся он и предложил попробовать Ёнджуну, на что тот смущённо округлил глаза и отвернулся, чувствуя, что его позорили. — А следующий чей? Только, пожалуйста, что-то нормальное!
— Тогда давай наш, — предложила Вонён и встала с кровати, что-то неразборчиво шепнув подруге, и Шиа разлеглась на два места, видимо, бронируя второе до возвращения Чан. Вонён торжественно вручила имениннику большую коробку, упакованную в обёрточную бумагу цвета груши. — С днём рождения. Я думаю, тебе понравится.