— Я могу спросить, что происходит? — обеспокоенно спросил водитель, сидящий рядом с Джихо, потому что он прекрасно видел, что на них готовили нападение. Джихо неловко замялась, уже готовая просить бесконечно прощение, как вдруг Вонён сзади подала голос:
— Не беспокойтесь, Сонхун-оппа заплатит вам за моральный ущерб.
— Да уж, богатые люди довольно расточительны… — промямлил Джисок, поправляя очки и переводя нервный взгляд на Субина. Тот смотрел в окно и присматривался к автомобилю, точнее, к тем, кто сидел внутри. Обернувшись назад, Джисок увидел Тэхёна, стоящего на коленях и положившего подбородок на сложенные между подголовниками руки.
— Ты совсем охренел?! — послышался рёв Сынмина, и Хёнун резко пригнулся, падая практически в ноги, и удар ладонью пришёлся не ожидавшему Ёнджуну, который от боли зажмурил глаза и накрыл рукой жгучий след на своей щеке. Бомгю оторопело огляделся, в шоке взглянул на Сынмина, который поджал хвост, замолчал и лирично уехал на заднице в самый дальний конец салона.
— Милые, не хотите? — Тэхён из-за сидений загадочно достал флакончик на пол-литра с ярко-красной жидкостью, лёгкой на вид, да и на вкус, вероятно, тоже. Освещающей и цепляющей. Но, судя по взглядам, он попал совсем не в ту компанию, что будет рада такому презенту. — Вишнёвка же. Моя бабушка варит её. Точно не хотите? Да вы слаще не видели!
— Да уж, лучше бы с нами поехал Ёнджун-хённим, — поправив очки ближе к переносице, произнёс Джисок, пытаясь выловить во взглядах девочек одобрение или согласие. Шиа спала на плече у подруги, а Вонён на выражение парня усмехнулась, только и всего.
— Ну уж нет, лучше так. Или чтобы Хёнун был вместо, но только не Ёнджун, — буркнул Субин на удивление разборчиво.
— Почему это?
Субин одарил ботана таким взглядом, от которого он решил, что лучше бы заменить сразу обоих, и даже неважно, на кого, хоть на Бомгю, и то поспокойнее будет.
Через двадцать минут, попав в небольшую пробку возле Намсана, они прибыли на пустырь возле парка, полностью очищенный для постройки какого-то нового здания. Сам же парк находился поблизости, совсем рядом была пустая детская площадка, отсюда смотровая башня пикой разрезала небо и складывалось ощущение, словно это она и держала небосвод. Тэхён сообщил о своём наблюдении, и особенно пьяные засмотрелись и прониклись метафорами традиционалиста, однако Сынмин, пытавшийся рассмотреть саму башню, не удержал равновесие и рухнул в сугроб ещё не оттаявшего снега, подняв вверх руку с бутылкой, чтобы не расплескалось.
Запускать фейерверк доверили Сонхуну, Ёнджуну и Джисоку, как самым адекватным и бесстрашным людям из всей компании, потому что девочки категорически отказывались подходить к пиротехнике, что говорить об использовании, а остальных подпускать было запрещено. Бомгю, ради которого затевалось сие представление, сел в траву, вальяжно раскинув ноги в стороны, совсем не боясь испачкать свою одежду — для чего-то же придумали стиральную машину, так ведь?
Рядом с ним плюхнулась Юбин, подбирая ноги поближе к себе, и положила голову на юношеское плечо, улыбаясь. Бомгю не сопротивлялся, сейчас ему было абсолютно всё равно, кто и зачем к нему лип. Всё равно было весело, а это главное. Через несколько секунд к ним пришлёпал Тэхён со своей вишнёвкой, предлагая её всем по второму кругу, жаль, что никто так и не согласился. Придётся пить самому.
Хёнун и Субин стояли у выжженного стадиона, спрятав руки в карманы, и что-то Субина мутило, ему словно нездоровилось, но не из-за похмелья. У него не болела голова, не тошнило и не тянуло покончить с жизнью. Никаких симптомов. Но было неприятное щемящее чувство в груди, и мысли в голове завились о том, что не должен он сейчас тут находиться. Словно бы… предчувствие? Субин обернулся, осмотрел местность. Он волшебник. Они никогда просто так ничего не чувствуют, особенно такие вещи. Но спешить с выводами не стал, ведь мало ли. Пока всё шло хорошо, да и его разум слишком расслаблен алкоголем.
— Эй, а что он делает? — фыркнул Хёнун, и Субин посмотрел сначала на друга (тот был мрачнее ночи, а чёрные глаза налились свинцом), а затем на объект интереса. Ёнджун отводил в сторону Джихо, кокетливо улыбаясь, и что-то говорил ей, пока его напарники разбирались с пиротехникой в одиночку.
— Что не так? Ревнуешь, что ли? Тебе лет-то сколько?
— Сказал тот, кому никто не нравится. Нихрена ты не смыслишь, — Хёнун с насмешкой в глазах осмотрел его, вспомнив о утренней поллюции, и с первоначально хмурым выражением лица пошёл к Ёнджуну, который уже прощался с девушкой и всё так же мило улыбался ей. Ну наглость!
Ёнджун не ожидал такого. Не ожидал, что Хёнун подлетит к нему, вцепится в блузку и на ломанном корейском начнёт предъявлять претензии по поводу девушки, которая толком отойти не успела, встала в двух метрах и прижала ладони ко рту. В момент, когда не соображающий Ким занёс кулак для крепкого удара, его схватили и толкнули жёстко в сторону, и только через несколько мгновений, найдя равновесие, он смог увидеть того, кто встал на защиту.
— Чхве Субин! — заорал он. — Какого чёрта ты творишь?!
— Это у тебя нужно спросить, ублюдок! — они оба были доведены до ручки, и, честно, Ёнджуну было страшно стоять за широкой спиной Субина и быть защищённым им, потому что он совершенно не понимал мотивов этого действия. Казалось бы, он должен поддержать лучшего друга, который захотел ударить врага. Ёнджун не дурак, он не верил в то, что пункт о перемирии имел важную роль в жизни парня. Должно быть что-то другое. Именно этого он боялся.
— Поехавший, — Хёнун закатил рукава и вмазал другу от всей души, да так, что у того кровь из носа потекла. Взамен ему разбили губу и опрокинули на землю, и именно в этот момент между ними в землю ударила молния заклятия, отогнавшая их друг от друга. Но Хёнуна это не остановило: он достал палочку и, хлипко держа её в дрожащей руке, прошептал. — Круцио!
— Эксцепцио тоталум! — взвизгнул Ёнджун, вылетев из-за спины Субина и образовав вокруг них щит, едва успевший отбить непростительное заклятие. Убедившись, что никто не пострадал, он выдохнул, уронил голову и осел на землю, так как заклинание абсолютной защиты отобрало очень много сил. Редкие чары способны противостоять непростительным.
— Ты… — Субин замолк, потому что в поле зрения попал Сонхун, заметно взбешённый.
— Какого чёрта, парни?! Вы не можете успокоиться? — он вынул палочку, нацелив её на зачинщика драки. — Экспеллиармус! Эверте Статум! — сначала оружие Хёнуна отлетело в ладонь Пака, а затем он подлетел и перевернулся в воздухе, что заставило его мозги трястись, словно желе, а его самого переосмыслить все совершенные деяния. Сонхун снова взмахнул палочкой, и Хёнун остался подвешенным вверх ногами в воздухе, и его лицо было на уровне Хуна. — А теперь не хочешь мне сказать, какого чёрта ты используешь эти заклятья? Хочешь, чтобы нас всех засадили?! Тебе проблем в жизни не хватает, идиота ты кусок?!
— Пошёл на хрен!
— Силенцио, Хёнун. Раз ты не можешь следить за своими руками и языком, это придётся делать мне.
Субин поднял упавшего Ёнджуна на ноги, нехотя поддерживая его за локоть. Тот лишь качал головой, мол, всё в порядке, но при каждом движении он был крайне скован и плох. Девушки подбежали к нему и помогли отойти в сторону скамьи, а после этого пошли к Тэхёну за водой, оставив Ёнджуна на попечение Субина. Пока нападавшего отчитывали и заставляли (пытались, по крайней мере) позорно краснеть, старший неловко повёл плечом.
— Зачем ты сделал это?
— Что? — Джун поднял бровь.
— Защитил.
— К тебе тот же вопрос. У меня, как минимум, две причины: я не приемлю применение непростительных чар на ком-либо — даже страшнейших преступниках, — а ещё ты вступился за меня. Но ты… почему?
Субин бросил взгляд в сторону, оценивая ситуацию, и наклонился ниже, отворачивая голову в сторону деревьев, чтобы не было видно его губ для посторонних.
— Запомни, что причинять тебе вред могу только я.
У Ёнджуна неприятные мурашки прошлись по телу, защекотали поясницу и ногу, захотелось встать и уйти, но Субин крепко давил ладонью на его острое плечо и заставлял сидеть. Старший не понимал, почему между ними отношения скакали из крайности в крайность: то они вполне могли поговорить без подтекста, то они готовы сжечь друг друга. И разница ведь всего в паре часов одного и того же дня. Он осторожно развернулся к своему собеседнику и осмотрел лицо, пытаясь уловить эмоцию, но зацепился взглядом за потёкшую кровь и скривился. Конечно, он привыкший к виду крови на ранах после тренировок, потому что драконы весьма импульсивные животные, но здесь иной случай.