— Мы ещё не читали.
— Тогда предлагаю сейчас всем взять по книге. Я думаю, так будет гораздо быстрее. Мы же все доверяем друг другу, верно? — он осмотрел ребят, и те последовали примеру: стали переглядываться между собой, искать согласие в других глазах. Субин чувствовал напряжение, потому что он здесь явно не вписывался.
— Я считаю, что здесь мы можем доверять всем, — Ёнджун подошёл к Сонхуну и взял вторую книгу из стопки, менее увесистую и толстую. — Давайте начнём.
Почти весь день они убили на то, чтобы найти хоть что-нибудь про арканум. Они натыкались на разные вещи: предсказания, пророчества, древнюю магию, подлинную историю трёх королевств, — но к цели не был близок ни один из них. Пока в момент Субин не вздрогнул, вчитываясь в строки, и не поднял глаза на всех. Ёнджун сидел в игровом кресле, скучающе перелистывая страницы, Джихо измученно блуждала по комнате с книги, Сонхун сидел на полу и перелистывал уже третий том, Бомгю и Тэхён сидели рядом и сопоставляли две книги из одной серии, пытаясь решить головоломки, ведущие к важным ответам.
— Мне кажется, я нашёл… — негромко произнёс он, положив раскрытую книгу себе на колени и пройдясь пальцами по изображению магических сферы, напоминающей чёрные сгустки. Их было две: одна была подписана как Арканум, вторая как Обскур.
— Читай, — приказал Сонхун.
— Кхм… Арканум известен как часть религиозной практики, означавшей секретные дела, о которых нельзя было говорить, например, мистерии или тайные учения жрецов, совершенно закрытые и недоступные для волшебников, в них не посвящённых. Это название несут и алхимические зелья, имеющие особенное действие и состав которых держится в глубочайшей тайне.
— Почему здесь изображён обскур? — обеспокоенно спросил Тэхён. Субин пожал плечами, неуверенно взглянул на картинку. Сгустки магии шевелились.
— Что такое обскур? — Бомгю обратился ко всем, но никто не смог ему ответить. Только Тэхён, чуть выждав и собравшись с мыслями, смог кое-как объяснить:
— Обскур — это, на самом деле, не просто материя, это волшебник, заражённый астральной опухолью. Такое происходит, когда волшебник ненавидит свою магию и всячески пытается её подавить… Об этом мне рассказывал отец. Когда я был ребёнком, — Тэхён запнулся, смущённо пряча глаза и дёргая заусенцы, — я стеснялся себя. Можно сказать, ненавидел. Моя магия немного другая, я думаю, вы знаете, да и я не человек же совсем. К тому же вейлов-мужчин совсем нет. Я ошибка природы, как говорил мой дед. В общем, я многое слышал про обскури, меня здорово напугали этим в детстве. Обскури — это последний этап. Когда обскур теряет над собой контроль, он принимает форму обскури — аморфное чёрное образование, похоже, знаете, на большой сгусток дыма. Размер и мощь зависят от врождённой силы хозяина: чем сильнее обскур, тем сильнее обскури. Иногда обскур может обращаться в обскури по своей воле. Но папа рассказывал, что можно ослабить обскури и спасти волшебника — если человек, которому он доверяет, вызовется ему помочь даже в такой момент, то всё может обойтись.
— Если обскур — это человек, то почему здесь изображено вот это?
— Здесь астральная опухоль в своём чистом виде. Скорее всего, это уже погибший ребёнок.
— И… и как это связано с арканумом? — Джихо ласково погладила Тэхёна по плечу и заломила брови, смотря на остальных. Её книжка с закладкой лежала на кровати.
— Нам нужно это узнать, — Субин вернулся к книге. — В алхимии, кроме разных зелий, имевших особенное действие и состав которых держался в глубочайшей тайне, арканумами называли также высшие стремления алхимиков — «эликсир жизни» и «философский камень». Одним из арканистов был Николас Фламель, которому принадлежал истинный философский камень. Кхм… Это всё звучит странно, как это связано с тобой?
— Ну… — Бомгю встретил непонимающий тёмный взгляд Субина и решил пояснить, но забоялся откровения. — Послушайте, об этом никто больше не должен знать, ладно? Эм… Мне было бы легче, если бы мы все дали обет молчания перед тем, как рыться во всём этом. Стресс убивает меня.
В комнате наступила тишина. Все смотрели друг на друга, принимая решения в своих головах. Первым встал Ёнджун, взял свою палочку с переливающимся стеклом и перекрестил грудную клетку в том месте, где располагалось сердце. Две ярко-красные молнии остались на его блузке, как закрепление клятвы.
— Я клянусь, что всё, о чём мы сегодня будем говорить с Сонхуном, Джихо, Тэхёном, Бомгю и Субином, останется в тайне до тех пор, пока моё тело не встретит свою смерть, — Ёнджун стиснул челюсть, чувствуя, как две молнии прижались к его груди и врезались в сердце, запечатывая магическую клятву.
Следующие десятки секунд снова прошли в тишине, потому что никто не решался встать и последовать его примеру. Не все понимали серьёзности, не все желали повторять заклятие, кому-то вообще не нравилась идея разгребать тайну арканума.
Вторым встал Сонхун, вынимая волшебную палочку из чёрного дерева с металлическими цепями. Он повторил магическое движение, и цвет его заклинания был иссиня-чёрным.
— Я клянусь, что всё, о чём мы сегодня будем говорить с Ёнджуном, Джихо, Тэхёном, Субином и Бомгю, останется в тайне до тех пор, пока моё тело не встретит свою смерть, — повторил он в точности слова обета и остался бесстрастен, даже когда в него внедрилась болезненное волшебство.
Тэхён был следующим. Он решил, что лучше действительно сохранить всё в тайне — они узнали о нём, он узнает о других, и никому от этого не станет страшно, ведь их клятвы навсегда смогут обезопасить их жизнь от ненужных слухов. Джихо последовала примеру парней. Все ожидали этого же и от Субина, только вот он сидел, смотрел в книгу перед собой и молчал. Он впервые чувствовал себя так неловко и неудобно в кругу сверстников. От него требовали, пускай и ненавязчиво, того, чего выполнять не хотелось.
Субин вздрогнул, когда на его плечо опустилась ладонь, и посмотрел на жалобное выражение лица Бомгю. Он определённо точно успел управлять людьми тогда, когда сильно хотел этого. Он просто не выдержал — от мыслей, что его хороший милый друг просил его о единственной услуге, становилось просто мерзко и ужасно. Он чувствовал себя последним отморозком, желая отказать. Поэтому его действия были предсказуемы — Субин схватил свою палочку с поверженным драконом и сказал всё то же самое, точь-в-точь, даже боясь не справиться с такой простой задачей. Когда грудную клетку прорезала боль, он опустил голову и выдохнул.
Бомгю завершил обряд, поклявшись последним и сев обратно.
— Спасибо. Теперь я могу быть спокоен… Надеюсь, что все знают, почему нельзя нарушать обет?
— Знают, — Тэхён кивнул. — Но мы и не сможем. Магия не даст нам так просто рассказать о сегодняшнем вечере. И, думаю, обо всём, что будет между нами.
— Спасибо, — Бомгю облегчённо улыбнулся. — В общем… Чонгук забрал меня от экзорцистов сразу, как узнал, что они самозванцы, и привёл к себе. Он был очень напуган и сказал, что к нашему алхимику они тоже приходили и напоили его зельем правды, чтобы разузнать об аркануме. Наш алхимик тоже арканист. Я так думаю… Но мне кажется, что не только он. Меня интересует вот что: почему в нашей академии есть арканисты и какой именно арканум они прячут?
— Это… действительно странно, — Сонхун нахмурился. — Я не знал об этом, хотя мой папа спонсирует академию…
— Не будь глупым, Сонхун-а, — Джихо щёлкнула пальцами. — Если бы кто-то и знал о том, что в нашей академии есть арканум, тебе бы об этом сказали? Не забывай, что ты просто студент и выпускаешься в этом году, и инвестиции твоего папы вообще не играют здесь роли.
— Не груби мне. Но соглашусь с тобой, — Сонхун кивнул и задумался. — И всё же это странно.
— Тут сказано, что арканистом был Николас Фламель, верно? — Тэхён забрал у Субина книгу. — Он был известным алхимиком. И Вушуй…
— …тоже алхимик, — закончил за него Бомгю. — И что это значит? Хочешь сказать, что он тоже сотворил что-то подобное? Это бред.
— Может, и не бред. Я кое-что видел, пока читал, — Ёнджун хмуро потянулся за отложенной книгой, которая называлась «История даосизма». Он недолгое время листал страницы, перебегая сразу через несколько параграфов и иногда возвращаясь. — Вот. Нашёл. Даосская алхимия — совокупность практических методов, направленных на достижение бессмертия через трансформацию своего организма. Даосская алхимия была направлена, главным образом, на обретение даосского бессмертия.