— Почему вы это делаете? — Ёнджун был обескуражен. Он разомкнул губы, по-новому видя их директора. Раньше юноша был так слеп — этот колдун был той ещё скотиной. — Для чего? Что вам нужно?
— Юноша, успокойтесь. Благодаря учителю Чону и вашему другу погиб ученик.
— Что? — вздохнули они одновременно с Субином. Бомгю не поднимал головы, дрожа от плача, а Чонгук всё так же смотрел на их фото, боясь навлечь на себя ещё большую беду.
— Дело в том, что ваш друг недостаточно образован для того, чтобы правильно сварить зелье мира. Но исходя из всего, что мы имеем, то можно понять, кто именно помог ему найти все ингредиенты. Хотите сказать, что Бомгю сам пострадал? Это был обманный ход для того, чтобы отвести подозрение, ведь вдохнул он совсем немного, этого бы хватило для того, чтобы забыть всего ничего. А ещё я могу исходить из того, что до преподавания ваш учитель был в секте, и это точно не возвышает его в моих глазах, — услышав это, Ёнджун посмотрел на сонсеннима, и тот выронил фотографии, падая на колени и склоняя голову к полу.
— Прошу вас, хватит. Это моя вина. Бомгю не виновен.
— Хён, что ты такое говоришь? — студент не выдержал и поднялся, вскочил на ноги, чтобы увидеть учителя. Глаза у Бомгю были красные, как и щёки, а губы дрожали, зуб на зуб не попадал. — Это всё неправда! Ты не…
— Господин Чон, вы готовы написать чистосердечное признание? — инспектор Ли Чонсок сделал несколько шагов к мужчине, не обращая внимания на посторонние крики. Чонгук никак не отреагировал.
— Я предлагаю провести обыск квартиры, — вмешалась Чжиын, громыхая длинными каблуками. Этот звук устрашающе влиял на студентов. — И допросить тщательнее подозреваемого. Мы не можем надеяться только на догадки. А, и не подпускайте Чхве Дабина к допросной.
— Соглашусь с вами, госпожа Ли, — директор поднялся и поклонился им, надменно смотря на траволога. — Встаньте, господин Чон, и пройдите с нашими друзьями из министерства. А вы, — он указал на учеников, — будете следующими.
⟡ ⟡ ⟡
Для допросной выделили кабинет завуча и в коридоре наложили барьер, не позволяющий приходить никому, кроме приглашённых лиц. На мягком диване сидели Бомгю, Субин, Тэхён и мальчик, который неловко представился, как Хюнин Кай. Ёнджун ходил взад-вперёд, стуча тростью, и слишком громко думал. Над его головой буквально было облако из запутанных мыслей, грозящихся перевоплотиться в ливневую тучу.
— Бомгю, ты ведь не причастен? — Су скомкано сидел рядом.
— Нет, — он замотал головой. — Я… я очень испугался. Я не знаю, что делать, боюсь, что сонсенним пострадает из-за меня. Что делать, Субин? — он закрыл руками лицо. — А вдруг его уволят? Или посадят в Кохакугаву? Я этого не переживу.
— Ох, милый, — Тэхён подсел к нему и обнял за плечи, погладил по голове. Кан не был уверен в том, что всё обойдётся, интуиция подсказывала ему обратное.
— Кто это сделал? — Ёнджун был определённо зол. — Кто мог это сделать? Тебя подставили, Бомгю. Не удивлюсь, если этот чёртов Дабин всё предусмотрел. Ещё и запросил допросы устраивать, да он точно хочет со всех нас шкуры содрать. А если не он, то кто? Субин?
— Что? — фыркнул парень.
— О каком человек говорил директор? Кто ему помог? Это определённо кто-то из учеников, уж точно. Такой наглостью обладаете только такие, как вы. Может, это ты его пёс?
— Ёнджун! — Бомгю схватил взбешённого Субина за плечо и остановил от импульсивных действий, боясь последствий. — Он бы не стал.
— Но кто?.. — губы танцора вдруг дрогнули, как и голос, и он отвернулся, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Тэхён убедительно посмотрел в сторону спортсмена, и он нехотя встал, потирая вспотевшие ладони о брюки, и едва коснулся пальцем узкого плеча, словно бы от одного прикосновения он мог стать таким же снобом. Ёнджун обернулся слишком резко и потупил взгляд.
— Сядь. Ты скоро упадёшь прямо здесь, — старший, наверное, хотел сказать что-то вроде «о, так у тебя есть какое-то воспитание», но ему не дали этого сделать. — Просто сядь.
Задрав гордо голову, Ёнджун обошёл парня и занял предложенное сиденье, закинув ногу на ногу. Легче не стало, но он хотя бы не упадёт в обморок посреди коридора — уже лучше. Субин понял, на что намекал парень, и он сам думал об этом же. Ещё в кабинете он понял по взгляду директора, что это определённо тот, кого он знал. Ему не хотелось верить в то, что это кто-то из команды, но позже он обязательно поднимет эту тему.
Вдруг их количество увеличилось на одного человека — придерживая края длинного ханьфу, объявился в барьере Вушуй, нервно осматривая лица присутствующих. Жестом спросив, внутри ли Чонгук, и получив кивки в ответ, он устало выдохнул и нервно заправил прядь за ухо, кусая губы. Он нервничал больше остальных, это было видно невооружённым глазом.
Ёнджун и Тэхён переглянулись. Сейчас.
— Учитель Ву, — Бомгю встал, опередив остальных. Алхимик обернулся. — Вы должны нам рассказать про…
Дверь кабинета распахнулась, и Чонгук вышел, не поднимая глаз. Он миновал всех и исчез где-то в коридоре, а голос из допросной позвал Бомгю, который встал прямо аккурат проходу. Ли Чонсок, расслабленно улыбнувшись, пригласил жестом юношу войти и присесть на удобный стул. Выглядел как змей-искуситель, что заставит взять на себя вину за любое преступление.
— Потом поговорим, хорошо? Я отвечу на всё, что ты хочешь узнать, — Вушуй похлопал подбадривающе его по плечу и ушёл вслед за Чонгуком.
Субин посмотрел на Ёнджуна, затем на Тэхёна. У каждого в глазах был один вопрос: сонсенним написал чистосердечное признание? Но одновременно все понимали, что это, скорее всего, не так.
⟡ ⟡ ⟡
— Чхве Бомгю, — обворожительный мужчина блуждал вокруг, будто ядовитый зверь, завлекающий к себе. Его допрашиваемый сидел, весь сжавшись, и поглядывал в сторону оценивающих его волшебников. — Я знаю о тебе всё, мальчик мой. Тебе нет смысла скрывать что-либо. У меня есть список вопросов, на которые ты должен ответить честно, договорились?
Чонсок присел напротив него, и между ними расстояние было всего полметра. Юноша пытался успокоиться, в голове совсем не было мыслей, потому что всё внимание было сосредоточено на лице мужчины. Волшебник просматривал список вопросов, которые составила его коллега, Чанми.
— Бомгю, ответь мне пожалуйста, где и с кем ты живёшь?
— Вы ведь сказали, что всё знаете, зачем тогда спрашиваете о таком? — тихо, но отчётливо произнёс он, дёргая заусенцы на пальцах. Он содрал один до крови и размазал её по коже.
— Я ведь могу быть с тобой честным? Это нам нужно для того, чтобы узнать, в каком моменте ты нам можешь солгать и насколько, — мягко произнёс Чонсок, поправляя волосы. — Ну так?
— Я… Кхм… Мы с папой и мамой живём в Мёндоне.
— Кем работают твои родители?
— Мой папа судья в министерстве, а мама работает в отделе магического транспорта.
— Как ты учишься?
— Ну… Не очень хорошо. Мне не удаётся учиться так быстро, как остальным.
— У тебя ведь есть диагноз, правда? — при этом инспектор заглянул в медицинскую карту.
— Э… — Бомгю почувствовал, как попал в ловушку. — Да, это так… Мне поставили синдром дефицита внимания и гиперактивности ещё до пяти лет.
— Это значит, что тебе присуща импульсивность, верно? — Чонсок начинал медленно подводить к своей цели и давить, всматриваясь в студента, надеясь уличить ложь. — Импульсивные поступки часто приводят к плохим последствиям. Скажи мне, где ты был в пятницу приблизительно в два часа дня?
— В гостиной гэми.
— И что ты там делал, можешь рассказать?
— Я… — Бомгю занервничал и постарался не плакать. Его руки уже болели, но он продолжал их ранить, чтобы сохранять рассудок и не уходить в мысли или истерику. — Мы хотели выпить чай перед сном, и… Я сделал чай. Тогда я разлил случайно всё на пол, потому что кто-то неожиданно позвонил в дверь, было очень поздно, кроме меня, в гостиной никого не осталось. Это был Сонхун-хён, он принёс мне мои любимые грампластинки. Знаете, я так люблю музыку, особенно старую, и…
— Хорошо, ты налил чай, что было дальше?
— Ах, да, — Чхве прикусил губу. — Я отнёс чашки в комнату и отдал их Джисоку, Сынмину и Чонсу.