Инспектор осмотрел присутствующих и заметил, что их помощница, Юна, всё тщательно записывала, сидя за столом. Он улыбнулся, после чего повернулся к студенту с победной улыбкой.
— Хочешь сказать, это ты отравил Чонсу?
— О? — Бомгю моргнул и уставился на Ли.
— Чай, который ты отдал Чонсу, был с ядом. К слову, именно тебя нашли вместе с ингредиентами в уборной, расположенной между вашим крылом и крылом гиёк. В академии не проходят приготовление зелья мира, тогда каким способом ты узнал о нём и смог приготовить самое настоящее?
— Но я не… Я не…
— Господин Ли, — вмешалась Юна, девушка в недорогом, но красивом сиреневом костюмчике и в юбке-карандаш. Она просмотрела записи, которыми с ней поделились. — Конечно, всё совпадает, но… Господин Чхве в субботу был дома. У него нет разрешения на трансгрессию.
— У него правда есть алиби, — вмешалась Чанми, перед которой стоял ноутбук. — Судья Чхве дал нам доступ с запись камер его квартиры тринадцатого числа. Студенты весь день, кроме нескольких часов, пробыли дома, в том числе и во время убийства.
— А когда они уходили?
— Они были в торговом квартале Мёндона.
Инспектор повернулся к студенту, который уже всхлипывал и шмыгал носом, пытаясь успокоиться. Чонсок вычеркнул из списка ненужные вопросы и хмыкнул, потому что его удача только что сорвалась.
— Вы свободны, господин Чхве. Но это не значит, что вы невиновны.
⟡ ⟡ ⟡
Допросили всех, но так ничего и не выяснили. Они проторчали у дверей три часа, ожидая каждого и не уходя, и, по правде говоря, Ёнджун был удивлён тому, что Субин не покидал их. Кая они тоже ждали, так как все вместе проявляли к нему эмпатию и сострадание — они все сейчас находились в одной лодке, а этот мальчик выглядел особенно жалостливо. Когда он вернулся (а вернулся он последним), Тэхён подошёл к нему и постарался посмотреть в глаза, улыбнулся. Из кабинета вышли сотрудники министерства на перерыв: кто во двор покурить, кто пообедать — всё-таки уже было двенадцать часов.
Тэхён взял Хюнина за руки.
— Тебе тоже тяжело, да? Разве твои друзья не хотят поддержать тебя? Почему они не здесь? — Кан сочувственно улыбался, и это действовало на парня. Вейл выдохнул с облегчением, когда увидел, что юноша перед ним немного расслабился, переставая быть на пределе.
— Всё нормально, мне не нужны друзья для этого. Я бы хотел пойти в комнату, — пробубнил он. Ёнджун внимательно присматривался к этому парню и не мог понять, где видел его, потому что он казался уж очень знакомым. Однако Ёнджун ежедневно видел кучу лиц в этом школьном потоке, так что неудивительно.
— Эй, Бомгю, — послышался голос Субина. Ёнджун отвлёкся и посмотрел на своего друга: он сидел, склонив голову, и перебирал в пальцах край футболки. Длинные волосы спутались и свисали, скрывая лицо. Таким тихим и серым его видели немногие, и сейчас такое лицезреть могли только самые близкие, вероятно.
— Не трогай его, это сейчас не поможет. Ему лучше пойти в общежитие и поспать, — старший погладил лучшего друга по голове. — Бомгю, хочешь, я одолжу тебе свою кровать? Тебе там будет легче.
Подняв страдальческие глаза, парень кивнул.
Как только они вдвоём (Кай самостоятельно покинул их компанию) оставили Бомгю и Тэхёна в общежитии художников, Ёнджун и Субин сообща направились в укромное место, чтобы обсудить свои личные планы, которые должны были выполниться с понедельника. Но сейчас им было необходимо обсудить всё ещё раз, потому что появилось много неточностей и догадок. К тому же разговор, который Ёнджун отложил на «потом», не должен задерживаться.
Остановившись возле софы у окна, они присели, и Ёнджун поднял одну ногу к себе на сиденье, поворачиваясь вполоборота, кладя голову устало на спинку. Субин же брутально раскинул бёдра и скрестил руки на груди, отчего старший невольно закатил глаза. Сколько же пафоса и ненужной «мужественности».
Началось молчание, долгое и затяжное. Субин не знал, как подвести к разговору о «расследовании», а Ёнджун смертельно устал. На допросе его сильно доконали, он вышел из себя, успел успокоиться и снова выйти из себя, и в конечном итоге оказалось, что у него нет ни мотива, ни алиби, и вообще он абсолютно чист, хотя если бы хоть что-то из этого протекло в СМИ, он бы подорвал самолично здание министерства.
Один из них уже начал засыпать тогда, когда диалог вдруг начался:
— Ты веришь в то, что Бомгю мог сделать это? — Субин был настроен на разговор.
— М? — а вот Ёнджун, кажется, нет.
— Что с тобой? Какого хрена ты спишь?
— Не ругайся, у меня уши вянут. Устал, — Ёнджун недовольно выпрямился, упёрся локтем в мягкую спинку дивана и подпёр щёку. Его глаза сверкали в желании выспаться. — Ты не устал? Этот инспектор выпил всю мою кровь.
— Мы недолго говорили. Они с братом знают друг друга.
— А, ну ясно, естественно. С чего тебя вдруг будут трогать?
— Завались. По-твоему, из-за этого подонка они меня трогать не станут? Дело не в этом.
— А в чём тогда? Будь добр, расскажи, — Ёнджун снова заёрзал, уложил голову на сложенные руки, чуть прикрыв глаза от яркого света из окна. Как хорошо, что в коридорах никого. Видимо, ученики боялись выходить и напороться на злых мракоборцев.
— Не суй свой нос в мою жизнь.
— К твоему сведению, я пытаюсь подружиться, — выдал раздражённо Ёнджун. О, Субин был удивлён, буквально поражён таким высказыванием. Это было даже мило: когда Субин не пытался его убить и был вдали от своих придурков-друзей, он казался совсем потерянным, без влияния ужасных вещей. — Кстати, а где твой друг? Хёнун? Я его сегодня вообще не видел.
— Я тоже, — прокашлялся младший, пытаясь выкинуть из головы предложенную дружбу. — Он не отвечает на звонки. Я не знаю, где он, но в школе его нет. Да и остальные не знают, он не связывался с командой…
— А ваша староста не знает?
— Я не видел её. Наверное, она опять в спортзале, по утрам она занимается йогой.
— Сейчас половина первого дня, Субин, какое утро?
— Я чё, по-твоему, слежу за ней? Не знаю я, где она!
— Успокойся, — Ёнджун нехотя оттолкнулся от дивана и стал расхаживать по коридору, чтобы банально не уснуть. Что-то он совсем расклеился. — Так, нужно собраться. Мы сюда пришли для того, чтобы продолжить разговор Нам нужно узнать, кто стоит за… — Ёнджун боялся произносить слово «убийство». — Кстати, Субин. Ты пойдёшь ведь на похороны? Я думаю, Бомгю будет там, они ведь друзьями были.
— Я даже не думал об этом, — младший почесал затылок. — А когда?
— Не знаю. Надо будет узнать у деканов. И надо бы Бомгю отправить к профессору Чону, пока его не уволили, чтобы узнать об этой секте, аркануме и остальном, потом нам нужно обойти самых близких знакомых Бомгю и узнать про отравление, — Ёнджун забрался ладонями в волосы и напряжённо вздохнул. — Это всё так выматывает. Что если это действительно Бомгю?
— Ты себя слышишь? Ты его лучший друг нахрен, ты должен защищать его!
— Ты своих друзей не защищаешь.
Субин замолчал. Он бы определённо сейчас высказался бы, снова бы накричал, что это тупая ложь и он нихрена не знает, но он знает. Ёнджун всё сам видел — со своими друзьями он мог и подраться, чуть ли не до смерти, и так было однажды. Но теперь он боялся делать что-либо даже со своим «лучшим другом», потому что даже тот едва его не убил заклятием. Ёнджун заметил, что его собеседник потускнел.
— Я это сказал не для того, чтобы задеть тебя, — стал оправдываться Чхве-старший, но это не сработало. Это начинало бесить, потому что: а) Ёнджун не был силён в поддержке; б) эм, поддерживать Субина? — Эй. Ну… У тебя есть Бомгю, правда ведь? Я не хочу этого говорить, но он тебя правда считает другом. Друзей у него не так много, как может показаться.
— Не притворяйся ангелом, просто забей. Кого мы можем вычеркнуть из списка?
— …Чонсу, — заторможенно ответил он. — Думаю, только его. Я думаю, нужно начать с самых грубых и бессовестных людей в нашей академии.
Субин словил в чужих глазах искры, словно тот снова бросал вызов, но на этот раз они полностью сошлись во мнении.