Первым, уже к вечеру, не выдержал и взмолился Патлас:
— Серж, все! Не могу я больше! Моя башка сейчас совсем лопнет от напряжения! Все равно ничего не запомню!
— Ну да, — произнес Леньчик, — перед смертью не надышишься!
— Как знаете, пацаны, — пожал я плечами, — мое дело предложить…
— Ладно, Серый, не парься ты! Нам достаточно, правда, Леньчик! — спросил он. Толстячок лишь лениво кивнул на это головой. — Я это, пойду Лене с хавкой помогу, — добавил он, стремительно исчезая на кухне, где, уже, наверное, с час, колдовал вернувшийся Леня, затаренный продуктами.
— Хозяин барин, — бросил я ему в спину, но он меня уже не слышал.
Отмечать решили как обычно — во дворе. Очень уж на свежем воздухе было здорово! Жара спала, приятная прохлада… Да и вообще, если есть возможность побухать на улице, какого хрена в душной хате-то сидеть? Мы с Леньчиком вытащили из дома стол со стульями, расставили посуду. Вскоре появился Леня с огромной кастрюлей вареной картохи с тушененкой. Колбаса, хлеб, масло, икра и сок — чего еще надо для хороших посиделок? Ничего! Разве что здоровье…
Не успели мы выпить по паре рюмок (за количеством выпитого мною спиртного я строго следил), во двор въехала черная волга, из которой выбрался майор Зябликов.
А его-то за каким хером принесло? Не иначе, что-то случилось. Как оказалось впоследствии, я как в воду глядел! Мент достал из багажника аж целую коробку заграничного вискаря и подошел к ограде:
— Приятного аппетита, ребятки!
— Присоединяйтесь, Степан Филиипыч! — натянув на лицо добродушную улыбку, по праву хозяина пригласил мента к столу Леня.
Зябликов распахнул калиточку и вошел во двор. Подойдя к столу, Майор поставил рядом коробку вискаря и присел на крыльцо. На мой взгляд, выглядел начальник ментовки неважно. Действительно что-то случилось.
— Какими судьбами к нам? — поинтересовался Леня, подозрительно поглядывая на Зябликова. — Уж не по братцу моему, непутевому…
— Нет, — устало махнул лысой головой майор, — там все ровно.
— А это зачем? — Леня указал взглядом на ящик, принесенный майором.
— А это — презент! — ответил мент, натужно улыбнувшись. — К тому же, как оказалось, я вовремя поспел.
— Не буду отрицать, — степенно ответил Леня. — Так вы к нам присоединитесь?
— Да, — ответил майор, — только сначала я хочу с Сережей поговорить… С глазу на глаз…
— Если Леня и удивился, то виду не подал.
Зато у моих поциков едва зенки из орбит не повылезали.
— Проходите в дом, — произнес Леня. — Там нет никого — никто вам не помешает.
Зябликов поднялся на ноги и вошел в дом. Я — следом.
— Степан Филиппович, что-то случилось? — едва мы вошли в комнату, с тревогой в голосе поинтересовался я.
— Случилось, Сережа, случилось! — не удивил меня майор, обессилено падая на диван. — Мне нужно срочно увидеться с Сергеем Вадимовичем…
Опачки, так вот зачем он ящик вискаря притараканил — меня «в норму» привести, чтобы с моим «соседом» пообщаться. Действительно припекло мужика: руки трясутся, лоб в испарине, усы «обвисли», да и взгляд какой-то потухший. Словно напротив тебя — мертвец, а совсем не живой человек. Однако я сумел разглядеть в его взгляде огонек какой-то надежды, что ли…
— Все так серьезно? — уточнил я.
— Очень! — кивнул Зябликов. — Дело жизни и смерти…
— Понятно. — Я тяжело вздохнул — у меня в последнее время по-другому и не бывает. Только так — из крайности в крайность! — Придется пить…
— Выручай, Сережа! — взмолился майор.
Ну да, в этом-то деле без меня точно никак!
— Постараюсь, — обнадежил я Зябликова. — Пойдемте, что ли…
— Мы вышли во двор, где для майора уже приготовили посадочное место и свободную тару. Мы уселись и я, чтобы подстегнуть процесс достижения «намеченной цели», вытащил из коробки бутылку виски.
— Парни, — произнес я, — нас сегодня угощают редким продуктом! Так что давайте! Налетайте! Когда еще попробовать придется? — Я широким жестом наполнил рюмки до краев.
— Серый, а как же завтрашняя учеба? — полюбопытствовал Патлас.
— Да и хрен с ней! — обреченно махнул я рукой, всаживая первую стопку.
— Поехали, братва! — радостно завопил Алеха, вливая в себя драгоценную импортную жидкость. — Вещь! — довольно выдохнул он. — Понеслось!
И да, действительно понеслось: я наполнял рюмки с чудовищной скоростью, сыпав известными прибаутками. Между первой и второй — промежуток небольшой! Первая колом — вторая соколом! Ну и так далее в таком же духе. Несколько раз пацаны просили меня «не частить». Но продолжал начислять по-полной, пока не почувствовал, что глаза «слегка» разъехались, а изображение раздвоилось. Вот-вот из глубинных слоев моего подсознания должен был появиться он… Или я… Опрокину очередную рюмку, я осознал, что моя рука сама собой наколола вилкой огурец и отправила его в рот.