- Вот, блин, все время удивляюсь я вам, ребятки, — произнес я, сделав шаг вперед и оставив за спиной Зябликова, — откуда в вас столько злобы к себе подобным?
— Чего? — не понял моей тирады толстяк. — Что ты несешь, пацан? Зябликов, ты меня дураком при всех решил выставить?
— Это о… — произнес Зябликов, но я вновь его перебил.
- Добрее надо быть к людям, дядя! — Осуждающе качая головой, я присосался к бутылке. — Добрее…
— Он еще и балдой? — Охренел от моей выходки толстяк. — Ты совсем охуел, Зябликов? Буденовкой двинулся на почве…
— Ай, как слепит! — Раздался сзади дрожащий шепелявый голос.
Я обернулся — в проходе, сразу за нашими спинами стояла маленькая сухая старушка, на вид этак лет девяноста, если не больше и, морщась, закрывала морщинистой ладонью глаза. — Это он, Митрофанушка! В нем — Сила Великая! Непормерная! Я такого в жизни не видела… — Ноги старушки покосились, и она бухнулась передо мной на колени. — Прости, о Всесильный…
- Не парься, бабка! — произнес я, делая из бутылки очередной глоток — почему-то моё опьянение рядом со старушкой стремительно улетучивалось, — ты ни в чем не виновата…
— Прости! Прости! Прости! — зациклило старушку.
А бабка-то не простая! У нее действительно дар! Если будет оказия — попробую с ней разобраться.
— Но он же совсем сопляк… — Похоже, в голове толстяка не укладывалась новая информация.
— Не верь своим глазам, Митрофанушка! — прошептала старуха. — В сем теле Великий Дух…
- А ты, Митрофанушка, каким меня представлял? — развязно произнес я, неожиданно вспомнив ухмыляющуюся морду Анубиса, с коим довелось встречаться. Вот какую морду неплохо было бы заиметь! Неожиданно мое лицо зачесалось, а черепные кости с хрустом начали меняться. Мама дорогая! — едва не закричал я, бросив взгляд в большое зеркало, из которого на меня смотрела вытянутая шакалья морда со свисающим в сторону языком. Это… как это? Это что, я теперь и трансформироваться могу? А ведь там у меня так не получалось… Там, это где? Черт! Ну почему же я никак не могу вспомнить! Ладно, после разберусь. Надо же, какой красавец получился! — Я издал неприятный уху звук, похожий на «смех» гиены.
— Анубис… — прошептал вмиг посеревшими губами Митрофанушка. — Повелитель мертвых…
А его охранник, так и вовсе отшатнулся в сторону, едва не усевшись на задницу.
- Надо же, а утырок-то наш, оказывается, в школе учился! — Я толкнул плечом тоже слегка подзависшего Зябликова. Интересно, а обратно свое лицо я вернуть смогу? Как показало изображение в зеркале — смогу. Вернувшись к обычному виду, я вновь приложился к бутылке — нахождение рядом с этой «чудесной» старушкой отрезвляло почище промывки желудка! Бабулька-то, похоже, реально крутая лекарша!
— Но почему именно в таком виде… — недоумевал Митрофанушка, — какой-то мальчишка… и почему пьяный?..
Ах, даже так? Вопросики появились? Ладно, раз уж этот толстяк принял меня за Анубиса, будем отыгрывать эту нежданно подвернувшуюся роль. Я материализовал за своей спиной шикарное кресло, которое как-то видел в какой-то компьютерной игрухе, выполненное полностью из человеческих костей, и упал в него, блаженно откинувшись на спинку. Как же, сука, я устал!
- А ты думаешь, что тело простого смертного так запросто может вместить мой дух? Я сумел найти лишь это тело! Да и то, оно может нормально функционировать, только находясь в состоянии полной алкогольной отключке… А теперь, хватит бессмысленных разговоров! Ты хотел меня видеть — наслаждайся! — Я вновь приложился к бутылке, высасывая вискарь до донышка.
— Я хочу, чтобы ты вылечил мою мать… — Митрофанушка, сообразив, что ему пока ничего не угрожает, наконец-то озвучил свои «хотелки».
- Я хочу, — передразнил я его. — Кто ты такой, чтобы ставить мне условия? Мне!!!
— Прости… Великий… — заблеял толстячок. — Но ты же вылечил жену этого… Зябликова? Вылечи и мою мать… Прошу, снизойди… — смиренно произнес он, хотя его глазки продолжали злобно посверкивать.
Да уж, смиренность тут и не пахнет. Ну да ладно…
- Другое дело, — лениво процедил я. — Но каждое чудо имеет свою цену… Ты готов сполна заплатить за него?
— Все, что угодно! — решительно произнес толстяк.
- Ты знаешь самый старый Закон, который чтут даже боги? — зашел я издалека.
— Какой? — вскинулся Митрофанушка.
— Кровь за кровь! — прошептала старушка, так и не поднявшаяся с колен. — Глаз за глаз!