— Думаешь, что та бабка во всем виновата? — спросил майор.
- А больше просто некому, — выдал я свою версию событий. — А та старуха очень непростая — меня на раз вычислила!
— Ага, — согласился Зябликов, тоже вспомнив, как в прошлый раз дело было, — она тебя еще Высшей Сущностью обозвала. И сказала, что свет от тебя какой-то слепящий идет. А я, сколько ни пытался этот свет разглядеть, ничего не увидел, — добавил он.
- И не увидишь, — усмехнулся я, — это не так просто, как кажется. Тут либо врожденный дар к этому надо иметь, либо на какие-нибудь духовные практики полжизни убить, как те же тибетские далай-ламы, ну или свезти на халяву, как вашему покорному слуге! — Я по-клоунски тряхнул длинным чубом. Придется нанести визит нашей, ну очень интересной бабульке…
— Так она же у Митрофанушки живет, — напомнил Зябликов.
- А когда это нас останавливало, Филиппыч? — Я подмигнул майору. — Не ссы, старина, прорвемся!
— Ну да, — не стал спорить Зябликов, видимо вспомнив, как я в прошлый раз разобрался с охраной.
Да и мои метаморфозы явно не забыл:
- А классно я в прошлый раз себе шакалью морду отрастил?
Майор передернул плечами и вцепился в стакан.
— Как вспомню, так меня, то в жар, то в холод бросает! — нехотя признался он. — Ты хоть предупреждай, когда опять нечто подобное сотворить задумаешь.
- Так это у меня экспромтом вышло, Филиппыч! По пьяной лавочке чего только не учудишь… Так, а чего это мы стаканы греем? Хочешь, чтобы я опять отключился?
— Да ты что, Сергей Вадимыч! — перепугался Зябликов, вкладывая мне в руку полный стакан вискаря. — Мне без тебя хоть в петлю лезь…
- Ты мне тут упаднические настроения не разводи! А то по шее получишь! — пригрозил я ему. — Прижмем мы твоих врагов, старина! Да и вообще, сука, прижать бы всех подобных отморозков, чтобы неповадно было!
— Так за это и выпьем! — Зябликов тренькнул стеклом, прикоснувшись своим стаканом к моему и резко проглотил обжигающую жидкость.
- Эх, — печально вздохнул я — кто ж так хороший вискарь гложет? Ну да ладно… — И последовал примеру майора.
Спиртное привычно обожгло рот и пищевод и ухнуло разгорающейся волной в желудок. А виски действительно ничего себе…
— Слушай, Вадимыч, а ты не можешь всех этих утырков одним махом прижать, — неожиданно произнес мент. — Ты же крутой перец, круче только яйца… Слушай, действительно, а кто круче тебя? Сам Господь-Бог?
- Хрен его знает, кто круче, старина? — поставив опустевший стакан на стол, произнес я. — Я ни с кем таким пиписьками не мерялся! Был у меня один замут с равноценным по силе кадром… Едва-едва его запинать удалось, да и то толпой! Но до конца уничтожить так и не вышло. А насчет того, чтобы всех уродов одновременно к ногтю прижать…
— Да! — воскликнул майор. — Ты же можешь? Чисто теоретически? Насколько б тогда жизнь простых людей проще и спокойнее стала.
- Могу, — не стал я скрывать от Филиппыча своих возможностей, — и не только теоретически. Правда, не совсем по одному щелчку пальцев… Но кое-что подобное я уже совершал.
— Серьезно? — не поверил Степан Филиппович.
- Серьезно! — кивнул я. — Только ничем хорошим это не закончилось…
— Почему? — опешил майор.
- Потому что нельзя насильно загонять людей даже в царство всеобщей справедливости… Они для этого сами должны созреть! А иначе во всем мире такие потрясения начнутся… Которых и врагу не пожелаешь! Это последнее воспоминание о моей прошлой жизни. А вот что было дальше — хоть убей! Может, это мое наказание? Не знаю… Ладно, чет рассиделись мы — пора и за твои проблемы браться! Только бухла побольше захватить не забудь — у меня рядом со старухой хмель как рукой снимало.
Стараясь не привлекать внимания подчиненных Филиппыча, мы, стараясь двигаться твердой походкой, выбрались из помещения ментовки и погрузились в служебный «лимузин» Зябликова. В этот раз никакой спешки не было, и майор не гнал по улицам города как сумасшедший, а спокойно двигался, соблюдая правила дорожного движения. Он, конечно, нервничал, но сорокоградусное седативное японское средство под названием «Сантори» нехило так успокаивало нервишки.