Если некий образ отзывается у других людей, значит, для них он действенен и существует и в их сознании. А это и есть признак того, что это образ культурного явления, то есть того, что передается из сознания в сознание, создавая ту искусственную психическую среду, которая и окружает наши души.
Точное описание образа, живущего в нашем сознании, позволяет найти и его имя, всплывающее в сознании в ответ на узнавание образа. А имя непроизвольно вызывает у любого человека, обладающего соответствующим ему понятием, и слой образов действия, которые он привычно совершает в ответ.
Именно в этих привычных или обычных действиях, составляющих культуру, и скрываются те помехи душе, за которыми мы охотимся, потому что все эти действия есть лишь способ, каким душа пытается преодолеть сопротивление этой среды ее попыткам выразить себя.
Именно действия, по обычаю или привычке совершаемые в ответ на имя, и являются основным хранилищем всяческих сбоев в работе разума, а значит, и мути, делающей сознание непрозрачным для внутреннего взора. Именно здесь и появляется возможность для полноценного исследования и очищения сознания.
Но это уже предмет прикладной КИ-психологии.
Глава 4
Описание
Итак, чтобы понять явление, наш разум создает о нем понятие, которое состоит из нескольких частей. Первая из них – это образ явления или его описание. Ему присваивается имя, позволяющее связать образ явления с образами действия, которые можно исполнить, если это явление узнано.
Что такое образ явления применительно к общей культурно-исторической психологии?
Очевидно, что это понятие составное или, точнее, двойное. На внешнем уровне – это описание того, что мы исследуем. Но описание это нужно лишь затем, чтобы у исследователя, который его прочитает, сложилось понятие об описываемом явлении, даже если он сам его не наблюдал.
Последнее утверждение неточно. В действительности, в КИ-психологии не может быть описано таких явлений, которые были бы совсем недоступны наблюдению кого-то из исследователей. В том и заключается главная отличительная черта явлений культуры, что они общи и присутствуют у всех нас. Поэтому так или иначе, но мы наблюдали любые явления сознания, которые могут быть описаны.
Следовательно, суть описания в том, чтобы описать явление глубже, чем это доступно бытовому наблюдению, то есть такому наблюдению, которое мы делаем не намеренно, а между делом. И опять же это неверно.
Бытовые наблюдения кажутся поверхностными по сравнению с наблюдениями целенаправленными. Однако, когда после целенаправленных и углубленных наблюдений создаешь очень подробное описание, выясняется, что, если оно верно, то все слушатели или читатели узнают описанное. Вот сами бы никогда так не сказали, но зато восхищены тем, как ты ловко сказал это за них!
Это означает, что даже между делом мы видим в себе всё! И все отмечаем. И какие бы тонкие черты не подметил наблюдатель в своем описании, если эти черты действительны, они будут узнаваться читателями.
Таким образом, описывая явления культуры, то есть содержания нашего сознания, мы не можем достичь такой глубины описания, которая бы вышла за рамки обычной человеческой способности наблюдать. Мы лишь сводим все эти наблюдения вместе и делаем свое описание подробней, чем это обычно делается в быту.
Вот суть научного описания явлений сознания и культуры.
Нужно это затем, чтобы у любого читателя сложился полноценный образ того явления, которое мы хотим исследовать. Впрочем, и это выражение не точно. Если все части этого образа уже есть в сознании читателя, значит, этот образ есть у него во всей полноте. Следовательно, задача, скорей, собрать только черты, относящиеся к этому образу, отсекая то, в чем они содержатся обычно, до направленного наблюдения.
Иными словами, задача подробного научного описания явления культуры – это очищение образа этого явления, который уже есть у всех исследователей, путем сведения всех его черт в единое целое, не допускающее вкраплений в себя других образов, с которыми это явление обычно связывается в нашем сознании.
Описание как очищение образа явления – это действие, которое мы производим искусственно, но поскольку только на основании его может родиться понятие о явлении, это значит, что мы всего лишь следуем за естественным порядком вещей. Иными словами, рождению понятия в нашем разуме предшествует качественный скачок, во время которого разум и сводит все черты изучаемого образа воедино, отделяя от перемежающих их кусочков других образов.