В отличие от сакрального права (fas) светское, человеческое право именовалось ius. Знание (и познание) этого права и стало предметом юриспруденции. Соответственно знатоки права (в его практическом и теоретическом проявлениях и значениях) стали именоваться юристами.
Начало публичному преподаванию юриспруденции положил первый верховный понтифик из плебеев Тиберий Корунканий, который в 253 г. до н.э. стал в присутствии учеников разбирать юридические вопросы и открыто высказывать по ним свое мнение.
Римские юристы постоянно помнили о своих жреческих корнях и высоком призвании. Об этом хорошо сказал Ульпиан (II—III вв. н.э.), один из знаменитых римских юристов: “По заслугам нас назвали жрецами, ибо мы заботимся о справедливости, возвещаем понятия добра и эквивалента[43], отделяя справедливое от несправедливого, отличая дозволенное от недозволенного, желая, чтобы добрые совершенствовались не только путем страха наказания, но и путем поощрения наградами, стремясь к истинной, если я не заблуждаюсь, философии, а не к мнимой” (Д.1.1.1).
Эти же мотивы присутствуют и в ульпиановском определении юриспруденции, данном им в I книге “Институций”: “Юриспруденция есть познание божественных и человеческих дел, знание правового и неправового”.
Как предмет юриспруденции право (ius) — это справедливое право: оно справедливо по своему смыслу и понятию. “Занимающемуся правом, — подчеркивал Ульпиан (Д.1.1.1), — следует сначала выяснить, откуда пришло наименование права (ius). Оно восходит к справедливости (iustitia): ведь, как элегантно определяет Цельс, ius est ars boni et aequi” (право есть искусство добра и эквивалента)[44].
Юриспруденция как наука о праве включала в себя и правовую трактовку проблем организации и деятельности государства, юридическое учение о государстве (юридическое го- сударствоведение).
Существенное значение в этом плане имело выдвинутое римскими юристами положение о делении права на публичное и частное право. “Изучение права, — писал Ульпиан (Д-1-1-1), — распадается на две части: публичное и частное (право). Публичное право, которое (относится) к положению римского государства, частное, которое (относится) к пользе отдельных лиц; существует полезное в общественном отношении и полезное в частном отношении. Публичное право включает в себя святыни, служение жрецов, положение магистратов. Частное право делится на три части, ибо оно составляется или из естественных предписаний, или (из предписаний) народов, или (из предписаний) цивильных”.
Такое принципиальное различение публичного и частного права не означало, однако, будто система римского права или римская юриспруденция были структурированы и оформлены в виде двух отдельных сфер (подсистем) права или двух разделов учения о праве. Подобное разделение было осуществлено много позже, конечно, под римским влиянием, но в рамках более развитой и дифференцированной в соответствии с принципом различения публичного и частного права системы буржуазного права, отражавшей относительно самостоятельное бытие двух сфер — гражданского общества и государства.
В центре внимания римской юриспруденции находились проблемы частного права[45]. Но римские юристы многое сделали и в области публичного права (государственного, административного, финансового, военного, уголовного права и т.д.).
Существенный вклад римские юристы внесли в изучение проблем теории права и государства, в разработку основополагающих понятий, принципов и концепций юриспруденции, в обоснование предмета и метода юридических исследований.
Разработка юридической догматики (догмы действующего права, принципов, приемов и правил его анализа, классификации, систематизации и толкования его источников и т.д.) при этом сочеталась с исследованием целого ряда фундаментальных общетеоретических проблем права и государства.
Такому сочетанию во многом содействовало то принципиальное обстоятельство, что предметная сфера формировавшейся юриспруденции с самого начала включала в себя не только учение об источниках действовавшего позитивного права, но и теорию естественного права (весь теоретико-познавательный, мировоззренческий и ценностный потенциал естественноправовых идей и конструкций). Именно такое юридическое правопонимание (различение и соотношение естественного и позитивного права), лежащее в основе римской юриспруденции, предопределило (и на будущее) предметный профиль и научный статус юридической науки как юриспруденции (правоведения), а не законоведения (той или иной версии теоретизирующего легизма).
43
Слова “эквивалент”, “эквивалентный”, “эквивалентно” (из-за отсутствия более точных слов), на наш взгляд, адекватней всего передают смысл латинских слов aeiqui, aequum, aequitas, которые отличны от слова iustitia (справедливость) и с помощью которых римские юристы выражали присущее праву специфическое свойство — признак равенства (справедливого равенства), надлежащей (справедливой) равномерности, соразмерности, равного (справедливого для всех) соответствия, словом, всего того, что мы бы назвали принципом формального равенства, подразумевающим справедливость права (ius aequum).
44
Здесь у Ульпиана — этимологическое и смысловое смешение. Очевидно, что и этимологически, и по смыслу ius первичнее iustitia и, следовательно, именно iustitia (справедливость) восходит к ius (право), а не наоборот. Кстати, в определении юриста Цельса (I в. н.э.) нет слова iustitia и то, что Ульпиан считает справедливостью права, Цельс (в поисках смысла и принципа права и справедливости) выражает посредством других слов — boni et aequi. По Ульпиану получается, что право как ars boni et aequi — следствие iustitia, тогда как из определения Цельса напрашивается противоположный вывод. И в самом деле, не потому право есть ars boni et aequi, что оно справедливо (или восходит к справедливости), а наоборот, право справедливо (справедливость восходит к праву и является правовой) потому, что оно есть ars boni et aequi. Словом, не право восходит к справедливости, а справедливость восходит к праву и выражает правовой смысл. Суть дела не только в том, что право справедливо, но и в том, что справедливость — это правовое свойство.
45
См.: Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1996. Автор этой работы творчески использует — применительно к процессу возникновения, становления и развития римского права — концепцию либертатно-юридического понимания права как необходимой формы свободы индивидов.