Катастрофа на рынке
Да, вот мы и получили очередное предупреждение, а наши предки сказали бы – знамение, на День защитника Отечества. Праздничный салют не отменили, но надеюсь, не оттого, что большинство погибших на Басманном рынке были не русские? А то уж совсем неприлично получается – салют на чужой крови. Нету, нету благословения этому царству. Итак, у нас сложилась народная примета – если падают здания архитектора Нодара Канчели, значит, скоро весна. Виноват или нет архитектор Трансвааль-парка и Басманного рынка, разберется прокуратура, но прямо скажем, сто лет назад такому специалисту ничего не оставалось, кроме как застрелиться, доказывая тем самым наличие хоть какой-то чести, а сегодня он интервью дает как суперстар. Что ж, нам, в нашем полумертвом городе Петербурге, глядя на очередную московскую трагедию, надо срочно делать выводы. Что будет обваливаться в первую очередь? В первую очередь повалится застой, то есть здания, построенные в семидесятых-восьмидесятых, когда блатные архитекторы проектировали, пьяные рабочие строили тяп-ляп, а приемка подписывала, потому что Иван Иванович из обкома вопил «давай-давай». Все здания, построенные в застой, тревожны, их надо проверять постоянно. Во вторую очередь повалится новодел, из-за помешательства на быстрой выгоде. Ни у кого сейчас нет и мысли, что и за ним, и перед ним десятки веков, сотни поколений потомков, – нет, слепим немедленно пирожок с дерьмом и съедим. Вот и вырастают постыдные уродцы вроде этой дурынды с колоннами на Владимирской площади. Все это аварийно. Ведь в состав раствора, которым крепят кирпичи, кроме строительных материалов, входят компоненты нематериальные, казалось бы, но без них никуда – например, профессиональная честь, профессиональная совесть. Разве это сейчас есть на русском свете? Кстати сказать, в этот день я шла мимо рынка, что на Васильевском острове, и была поражена – одинокий героический рабочий сбрасывал снег с крыши. В праздничный день! А надо заметить, рынок наш спроектирован еще при царе-батюшке Николае Первом, у него классическая крыша, на которой снег-то и не скапливается почти. Но, видимо, в этот злосчастный день директор Василеостровского рынка посмотрел московские новости и в холодном поту срочно распорядился снег с крыши убрать – дескать, береженого Бог бережет. Вот молодец, на самом деле! Таких предусмотрительных людей и надо продвигать в правительство города. Только на них и надежда!
4 ноября – День народного единства
Смута закончена! После 1612 года у нас на Руси почти сразу наступил 2000-й, когда был избран президент Путин. А всё, что было между этим датами, – в общем, мелкие детали. Какие-то нервные цари. Бунты и революции. Зачем в это вникать? Вот Новый год – понятный праздник – в новом году у президента будут новые успехи в борьбе с народом за народное единство. 23 февраля – тоже ясно: надо поздравлять верховного главнокомандующего с тем, что выйти замуж за военного из мечты любой женщины стало ее кошмаром. А революция 7 ноября – праздник, который никак к первому лицу не привязать. Видимо, дело зашло уже так далеко, что все то, что не нужно первому лицу, считается не нужным и России. И вот начинаются чудеса. Дело в том, что реформа календаря – главный признак всякой смуты. Календарь меняют революционеры, тираны, цари-реформаторы, то есть источники повышенного исторического беспокойства. Где трогают распорядок жизни и человеческое обыкновение – там жди волнений и жди беды. Нас трясут уже двадцать лет. Двадцать лет нас пересаживают из почвы в почву, рвут наши слабые корешки и приказывают приживаться на новых исторических грядках и понятиях. И теперь предлагают поверить в искусственный, фантомный, мертвый изначально праздник окончания смуты – а на самом деле смута в полном разгаре. Если на дворе всё в порядке – никто не меняет календарь. Это, конечно, чисто стилистически очень по-русски – когда самозванцы борются с самозванцами, а народное единство предлагается праздновать тогда, когда у народа нет никакой объединяющей идеи. Но достичь кое-какого согласия между верхами и низами все-таки можно. Для этого мы, так уж и быть, согласимся отдыхать 4 ноября в качестве Дня народного единства, но вытребуем себе все-таки 7 ноября в качестве Дня народного гнева. Поймите, это необходимо. Русское народное единство на трезвую голову немыслимо. После трех дней сплошного единства наступает соответствующее состояние. В котором я и предлагаю праздновать День народного гнева. Оставив его на законном старом положенном месте. В этот день мы, если будут ноги ходить, пойдем куда-нибудь и скажем: Господи, когда их утроба ненасытная насытится! Сколько им еще нужно резиденций, дач, самолетов и яхт, чтоб они от нас отвязались на фиг! Как они нам осточертели все со своими законами, указами, постановлениями, праздниками!
Какое у нас все-таки на Руси начальство беспокойное, просто ужас.
Накануне саммита появились официальные объявления, призывающие сдать оружие
Удивительное дело – объявления, призывающие петербуржцев сдать оружие на время саммита, кажутся вполне уместными. Тот, кто составил их, явно что-то правильное понимает о психическом здоровье своих граждан. Конечно, начинать разговор надо тихо, ласково – ведь очень может быть, что в Северной столице уже приготовились к саммиту как следует, и дедуля откопал пулемет, и мужички вырыли обрезы, и даже тетя Зина на всякий пожарный прикупила по случаю «макарова». Мысли насчет наших друзей из «восьмерки», конечно, кое-какие завелись на берегах Невы. И очень правильно поступили авторы бессмертного объявления, выбрав спокойную, эпическую интонацию, без всяких угроз, без агрессии. Можно было бы, правда, иначе начать, например: Дорогие петербуржцы! К сожалению, во время саммита пристрелить никого не удастся. Дедуля, давай сдадим пулемет, лады? Все равно Берлускони не приедет, а приедет какой-то Проуди, которого мы пока и знать не знаем. Мужички, обрезы на временное хранение кладем быстренько, договорились? Что Ангела Меркель, Ангела Меркель… Сами понимаем. Сами бы всех феминисток своей рукой бы… Но дохлый номер, мужички, ну вы ж сами понимаете – саммит. У нас же распоряжение на руках – жители города на три дня покидают место жительства по доброй воле. И куда ты, Зина, положишь «макарова» – в багажник? И доедешь ты, Зина, до первого поста, и там расскажешь, чем тебе не потрафил маленький Буш.
Граждане, по случаю прибытия главных хранителей мира сдавайте оружие на временное хранение и не предавайтесь пустым и вредным мечтам!
А если серьезно, то вот что удивительно – что это за птица такая, временное хранение сданного оружия, в каких законах оно предусмотрено? Если оружие имеется на законном основании, то его никто не имеет права отбирать ни на время саммита, ни на время всемирного потопа, а если оружие имеется незаконное, то как это вообще возможно – хранить в официальном помещении незаконное оружие, а потом его раздавать обратно? Но дело-то в том, очевидно, что на время саммита городом будет распоряжаться не родная милиция, которая знает своих граждан как облупленных, а чужаки, федералы, которые могут сначала уложить человека на всякий случай, а потом уже разбираться, было ли у него разрешение на ношение. То есть наши-то сразу видят, был ли у питерского человека умысел, а со стороны это не очень понятно. На посторонний взгляд мы, питерские, все люди неприятные. Чужие могут не разобраться. Короче, граждане, сдавайте оружие, ей-богу, не мучайте правоохранительные органы, которым и без саммита, чтоб он был здоров, тошно.
Вспоминая августовский путч
Интересное приключение случилось с народом – я имею в виду дни августовского путча 91-го года, так сказать, восстание падших коммунистических ангелов против главы государства. Тогда всем народным телом мы испытали сильное и редкое чувство – чувство колоссальной коллективной нежности к своей этой самой главе, к Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Он был нам роднее родного: помня судьбу царевича Дмитрия, мы подозревали ужасное. Этого не забыть! Люди плакали прямо в портвейн. Но дело обошлось – коллективная нежность утешилась, Михаил Сергеевич вернулся из заточения цел и невредим и сказал загадочную фразу – дескать, всей правды о путче 91-го года я никогда не расскажу.