Подобно тому, как наше тело несет в себе следы своего филогенетического развития, такие следы хранит и человеческий дух. Поэтому возможность того, что язык притчи наших сновидений есть архаический реликт, вовсе не должна приводить в изумление.
Одновременно и кража яблок в нашем примере есть один из типичных мотивов сновидения, который вновь и вновь возвращается в самых различных вариациях во многих сновидениях. Точно так же этот образ является хорошо известным мифологическим мотивом, который встречается не только в библейском повествовании о рае, но помимо этого и в бесчисленных мифах и сказках всех времен и народов. Это один из всеобщих человеческих образов, которые могут вновь и вновь автохтонно являться каждому и в любое время. Таким образом психология сновидений открывает нам путь к всеобщей сравнительной психологии, от которой мы ожидаем получить такое же понимание в отношении развития и структуры человеческой души, коим нас одарила сравнительная анатомия в отношении человеческого тела. Итак, сновидение сообщает нам языком притчи, т. е. в чувственно-наглядном изображении, те мысли, суждения, воззрения, директивы и тенденции, которые остались бессознательными либо по причине вытеснения, либо просто из-за неведения. Так как все это суть содержание бессознательного и так как сновидение есть дериват бессознательных процессов, то в сновидении содержится именно изображение этих самых бессознательных содержаний. Однако не существует изображения бессознательных содержаний вообще, а только определенных содержаний, именно тех, которые ассоциативно привлечены и выбраны momentane положением сознания. Я считаю данную констатацию чрезвычайно важной для практики. Если мы хотим правильно истолковать некое сновидение, то нам необходимо основательное знание этого momentanen положения сознания, потому что сновидение содержит в себе бессознательные к нему дополнения, как раз тот материал, который именно вследствие этого momentane положения сознания оказался констеллированным в бессознательном. Без этого знания невозможно правильно и исчерпывающе растолковать сновидение, если не считать, конечно, случайных совпадений. Я хотел бы для иллюстрации сказанного привести пример.
Как-то ко мне пришел некий господин на первую консультацию. Он объяснил, что имеет всяческие научные пристрастия и в том числе он очень интересуется психоанализом, но с литературной точки зрения. Он совершенно здоров и потому его никак нельзя рассматривать в качестве пациента. Он преследует лишь психологический интерес. Он достаточно состоятелен и к тому же имеет много свободного времени, чтобы заниматься всем, чем угодно. Он хочет познакомиться со мной для того, чтобы я ввел его в теоретические тайны психоанализа. Конечно же, для меня не представляет ровно никакого интереса заниматься с совершенно нормальным человеком, потому что "двинутый" представляет для меня куда больший интерес. Несколькими днями раньше он написал мне и спрашивал, когда я смог бы его принять. В ходе ненапряженной беседы мы вскоре подошли вплотную к вопросу о сновидениях. Я решился задать вопрос, видел ли он ночью, накануне прихода ко мне, какое-нибудь сновидение. Он ответил утвердительно и рассказал следующее сновидение:
"Я в голой и пустой комнате, кто-то вроде медсестры принимает меня и хочет принудить сесть за стол, на котором стоит бутылка кефира, который мне предстоит выпить. Я же хочу видеть д-ра Юнга, но сестра говорит мне, что я в госпитале и что у д-ра Юнга нет времени меня принять".
Уже из манифестируемого содержания сновидения явствует, что ожидание визита ко мне как-то констеллировало его бессознательное. Получены следующие наития. К пустой комнате: "Что-то вроде холодной приемной, какая бывает в официальном учреждении или в больничном приемном покое. Я никогда не был в больнице в качестве пациента". К медсестре: "Она выглядела отвратительно, она косила. Мне приходит на ум одна картежная гадалка и хиромантка, которую я как-то посетил с тем, чтобы она мне предсказала будущее. Я тогда болел и за мной ухаживала одна дьяконица". К бутылке кефира: "Кефир — что-то тошнотворное; я не могу его пить. Моя жена всегда пьет кефир, за что я над ней издеваюсь, потому что у нее сплин и она полагает, будто всегда нужно что-то делать для своего здоровья. Сейчас мне пришла в голову мысль, что однажды я был в санатории — по поводу нервов — и там я должен был пить кефир".