Стремясь помочь мужу поправиться, Елена Уайт использовала другую методику, включавшую физические упражнения. Джеймс каждый день выходил на прогулку, но однажды сильный снегопад послужил поводом к прекращению упражнений. Тогда Елена пошла к соседям и взяла у них на время пару сапог. В них она прошла четверть мили по глубокому снегу, а вернувшись, записала: «Я просила мужа совершить прогулку. Он ответил, что не может отправиться в такую погоду. „Нет, ты можешь, — настаивала я. — Ты ведь можешь шагать по моим следам". Джеймс с уважением относился к женщинам. Увидев мои следы, он понял, что сможет пройти по снегу, раз это оказалось под силу женщине. В это утро он предпринял свою обычную прогулку» (там же).
В другой раз Елена наказала Уилли купить три тяпки и трое граблей, чтобы весной они с Джеймсом посадили огород. Когда она попыталась вручить Джеймсу одну из тяпок, он сначала воспротивился, а потом, в конце концов, согласился. «Я взяла тяпку, — вспоминала Елена, — и мы начали работать. И хотя мои руки покрылись волдырями, я опережала Джеймса. Отец не мог работать много, но он все же совершал какие–то движения. Таким методом я старалась сотрудничать с Богом в восстановлении здоровья моего мужа» (там же).
Один из самых изобретательных тактических ходов имел место во время уборки сена. Джеймс решил попросить помощи у своих соседей. Но г–жа Уайт обежала всех, прося каждого найти предлог, чтобы отказать ему.
Отсутствие взаимопомощи сильно огорчило Джеймса. Его жена, разумеется, чувствовала себя иначе. «Давай покажем соседям, — убеждала она, — что мы в состоянии справиться с работой сами. Мы с Уилли будем сгребать сено и бросать его на повозку, а ты — укладывать его и править лошадьми». Согласившись с таким решением, Джеймс спросил, как они собираются метать стог. Елена добровольно согласилась на такую работу, «если… муж будет бросать сено, а Уилли сгребать его для другой повозки» (Очерки жизни Елены Уайт, 1888, с. 357).
Так началось исцеление больного Джеймса Уайта. «После восемнадцати месяцев постоянного сотрудничества с Богом в попытке восстановить здоровье моего мужа, — писала Елена, — я привезла его домой» в Батл–Крик. «После выздоровления мой муж прожил несколько лет, в течение которых он совершил лучшее в своей жизни. Разве эти дополнительные годы полезного труда не воздали мне многократно за восемнадцать месяцев кропотливой заботы?» (Избранные вести, т. 2, с. 308).
Именно это удивительно настойчивое посвящение, часто сопровождаемое изобретательностью и тактом, помогло Елене Уайт стать той удивительной личностью, какой она была.
Умеренность при кажущейся непреклонности
Видя настойчивость Елены Уайт, можно прийти к выводу, что в достижении своих целей она была человеком ограниченным, жестким и непреклонным. Но, как мы увидим в дальнейшем, это совсем не так.
Рассмотрим, например, вопрос питания. Питание — подходящая иллюстрация, потому что оно является одним из тех пунктов, в котором многие предполагаемые последователи Елены Уайт уступают ей в умеренности. Имея твердые убеждения в этой области, она писала:
«Остальные члены моей семьи не едят того, что предпочитаю я. Я не считаю себя эталоном для окружающих. Пусть каждый следует своим представлениям относительно того, что для него полезно. Я никого не связываю своими убеждениями. Никто не может быть мерилом для другого в выборе пищи. Невозможно установить одно правило для всех»
В другом случае она писала:
«Мы не должны делать санитарную реформу прокрустовым ложем, усекая людей или вытягивая их в стремлении подогнать под одну мерку. Один человек не может быть эталоном для другого. Нам всем нужна доля здравого смысла. Не впадайте в крайности. Если ошибаться, то лучше ошибаться в сторону приближения к людям, — чем удаления от них»