С. Эдвардс, адвентист, пишет о г–же Уайт как о человеке «скорее обычного телосложения, чем чрезмерно тучного. У нее были крупные черты лица, темные волосы, разделенные пробором, зачесанные назад и собранные в пучок. Она всегда смотрела вам прямо в лицо, если не была занята чтением». Согласно Эдвардсу Елена Уайт не была ни красива, ни уродлива, но «имела приятную улыбку, которая часто озаряла ее лицо и делало его прекрасным. У нее были большие глаза, которые становились еще больше, если она чем–то увлекалась, и меньше, когда она улыбалась». Ее голос был приятным и «имел огромную силу» (С. Эдвардс. Неопубликованная рукопись).
Описание своей внешности, данное Еленой Уайт в анкете на сессии Генеральной конференции в 1909 году подтверждает некоторые из выше приведенных наблюдений. Цвет своего лица она назвала «темным», а волосы ее к тому времени стали совершенно седыми. По ее данным, при росте 157,5 см она весила 63,5 кг Небольшой избыток веса объяснялся ее неспособностью заниматься физическими упражнениями, как она того хотела бы, из–за слабых голеностопных суставов и проблем с бедром. Медицинская сестра, лечившая Е. Уайт в последние годы, утверждала, что ее вес был излишним, но не настолько, как кажется на фотографиях. Сестра объяснила кажущееся различие покроем одежды, которую она носила (Письмо Артура Л. Уайта Е М. Смиту, 1970,4 ноября).
Елена Уайт страдала от приступов болезни всю свою жизнь, однако интересно отметить, что здоровье ее с возрастом стало улучшаться. Несмотря на периодическое недомогание, она всю свою жизнь была погружена в работу, трудясь словом и пером.
Образование и любовь к книгам
В анкете за 1909 год на вопрос: «Какие степени (если они у вас имеются) вы получили и когда?» Елена Уайт написала: «Никаких». На предыдущий вопрос она ответила, что «до девяти лет посещала общественную школу в Портленде, штат Мэн», а в двенадцать лет в течение короткого времени посещала частную школу.
За этими честными ответами скрывается человеческая трагедия, положившая преждевременный конец школьному образованию Елены. Когда ей было девять лет, одноклассница бросила в нее камень и попала в лицо. В течение нескольких недель Елена находилась почти при смерти, но потом поправилась. Однако из–за травмы она не смогла продолжать школьные занятия. «Я переживала самую тяжелую борьбу в моей юной жизни, — писала она позднее. — Мне предстояло покориться моей слабости, отказаться от занятий и оставить надежду на получение образования» (Очерки жизни Елены Уайт, с. 19). Только позднее Елена пришла к выводу, что обезобразившее ее лицо несчастье имело свою светлую сторону. Спустя пятьдесят лет после трагедии г–жа Уайт написала: «Время, которое казалось таким горьким и тяжелым, обернулось для меня скрытым благословением. Жестокий удар, затмивший земные радости, заставил мои глаза обратиться к небу. Я никогда бы не узнала Иисуса, если бы скорбь, омрачившая мои ранние годы, не побудила меня искать в Нем утешение» (Ревью энд Геральд, 1884, 25 ноября).
Официальное образование Елены прекратилось из–за неспособности посещать школу, но всю оставшуюся жизнь она продолжала накапливать знания путем постоянного чтения и благодаря многочисленным путешествиям. В течение своей жизни она собрала личную и служебную библиотеку из тысячи томов.
Несмотря на интенсивное чтение, как вспоминал ее сын Уилли, «она всегда очень остро чувствовала недостаток образования. Она восхищалась языком, которым другие писатели описывали сцены, раскрываемые Богом в ее видениях. Для нее было удовольствием, преимуществом и экономией времени использовать их язык полностью или частично, донося данные ей откровения до сердец читателей (Избранные вести, т. 3, с. 460). Г–жа Уайт опасалась, как бы «не умалить великого плана спасения ничтожными словами» (там же, с. 115).
Родительская семья
Елена и ее сестра–двойняшка Элизабет (Лиззи) родились 26 ноября 1827 года в Горхэме, штат Мэн, и были младшими в семье. Их отец, изготовитель и продавец шляп, в конце концов, перевез семью в Портлэнд, штат Мэн, где Елена выросла.
Отец и мать приняли миллеритскую весть и впоследствии стали адвентистами седьмого дня. По–видимому, всю свою жизнь Елена имела с ними добрые взаимоотношения. Когда родители достигли преклонного возраста, то некоторое время жили с ней. В 1861 году она написала Люсинде Холл, своей лучшей подруге, что отец и мать жили с ней и ее мужем, чтобы она могла за ними ухаживать. «Родители убирали свою комнату сами, — писала она, — но ели вместе с нами. Не представляешь, какое бремя снято с меня, поскольку я могу заботиться об этих двух престарелых детях. Мама слушает меня во всем, делает все, что я предлагаю. Я одеваю ее чистенько, расчесываю ей волосы, и она выглядит как приятная достопочтенная старая леди. Отец тоже старается угодить нам во всем. Мы заботимся о нем, и он неплохо выглядит» (Письмо 27, 1861).