Выбрать главу

Что касается семи ее братьев и сестер, все они дожили до совершеннолетия. Но Елена, самая больная, на несколько десятков лет пережила их, за исключением сестры Мэри, которую она пережила только на три года. Из семи братьев и сестер лишь двое стали адвентистами, соблюдавшими субботу. Это Роберт, по духу он был очень близок к Елене, но умер в 1853 году в возрасте двадцати семи лет, и Сара, мать Фрэнка Е. Белдена. Фрэнк стал известным адвентистским автором гимнов. Третья сестра, Мэри, очевидно, приняла учение адвентистов седьмого дня, хотя так и не стала крещеным членом Церкви.

Как нам известно, большинство братьев и сестер Елены остались в Методистской церкви. Исключением стала Лиззи, которая так и не приняла никакой веры после того, как в 1843 году Методистская церковь исключила членов их семьи за миллеритские убеждения. Елена переживала за свою сестру, ибо не ожидала встретить ее на небесах. Хотя Лиззи трудилась с Еленой и Сарой, собирая деньги на распространение миллеритской вести, ее собственный дом оставался «без молитвы» (Письмо 50, 1874). Елена и Лиззи изредка переписывались друг с другом, но Елена посещала сестру, когда только могла, однако их взаимоотношения не были настолько близкими, как можно было бы ожидать от двойняшек. Несмотря на безучастность к религии, Лиззи по крайней мере один раз посетила лагерное собрание вместе с Еленой, даже поднималась с ней на кафедру, когда та проповедовала. В тот момент Елена почувствовала искорку надежды, заметив, что «ее симпатии были на стороне адвентистов, «хотя она и не занимает открытую позицию» (Письмо 50 б, 1874).

Елена Уайт несколько раз обращалась к Лиззи с самым серьезным призывом, но сестра так никогда и не заняла желанную позицию. Например, после смерти Евы, дочери Лиззи, Елена изобразила малюток, выходящих из могилы в утро Воскресения, чтобы соединиться со своими матерями. «Но многие из этих младенцев не встретят своих мам. Мы не услышим восторженную песнь победы из уст этих матерей. Ангелы берут малышей, оставшихся без матерей, и несут их к дереву жизни… Бог хочет, чтобы дорогая мама Евы была там» (Избранные вести, т. 2, с. 260).

С самым убедительным призывом Елена обратилась к своей сестре–двойняшке в 1891 году за несколько месяцев до смерти Лиззи. Это был один из самых волнующих призывов на протяжении всего ее служения. К сожалению, он остался без ответа. Мы рассмотрим этот призыв в главе 14. А сейчас перенесем наше внимание от родительского дома Елены Уайт к ее собственному.

Часть вторая

Семейная жизнь

Глава седьмая.

Брак

30 августа 1846 года мировой судья соединил узами брака Джеймса Уайта и Елену Г. Гармон в Портлэнде, штат Мэн. Однако еще за несколько месяцев никто не мог предсказать возможность такого брака. Ведь в октябре 1845 года Джеймс писал, что брак является «дьявольской хитростью» и что адвентистская пара, объявившая о вступлении в брак, «отреклась от своей веры» в скорое пришествие Иисуса (Дневная звезда, 1845, 11 октября). Этой точки зрения, как он заявил впоследствии, придерживалось «большинство наших братьев», поскольку «такой шаг, казалось, предполагал еще годы жизни в этом мире» (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 126).

Почему произошла столь радикальная перемена, можете спросить вы. Ответ заключается в том, что в конце 1845 года и в начале 1846 года Джеймс и Елена решили, что времени перед возвращением Христа будет больше, чем они думали в начале, и что в это время она должна выполнять особое служение, предостерегая единоверцев. В результате она стала больше ездить, провозглашая свою весть, но поездки были делом нелегким. Она не могла ездить в одиночку, и никто из мужчин ее семьи не имел возможности сопровождать ее. Проблема временно разрешилась, когда молодой служитель, которого звали Джеймс Уайт, согласился ездить с Еленой. С ней ездили также одна или две женщины, чтобы защитить ее от сплетен. Однако эти меры все равно не уберегли от критики. В конце концов, по словам Елены Уайт, Джеймс сказал ей, что «либо он должен уехать и оставить ее, с кем она пожелает, либо они должны пожениться». «Он сказал, что необходимо что–то сделать, и мы поженились» (Рукопись 131, 1906).