Первые опыты с Богом
Первый духовный кризис в жизни Елены имел место в 1836 году, когда в возрасте девяти лет она перенесла тяжелую травму и оказалась на краю преждевременной смерти. По словам самой Елены Уайт, из–за обезображенной внешности ей «не хотелось жить», но и «смерть страшила ее, потому что она не считала себя приготовленной». Мысли о предстоящей смерти пленили ее разум после того, как друзья, посетившие семью, спросили мать о том, сказала ли она Елене о смерти. Нечаянно подслушав этот разговор, Елена стала сознавать необходимость духовного опыта. «Я хотела быть христианкой, поэтому как могла молилась о прощении моих грехов, в итоге мое сердце наполнилось миром». Этот мир сопровождался любовью к ближним (Духовные дары, т. 2, с. 9).
Однако одно дело умереть христианином и совсем другое — жить по–христиански. С течением времени Елена стала понимать, что ее образование закончилось и перед ней открывается перспектива остаться инвалидом на всю жизнь. В душевном смятении она писала: «Я роптала против провидения Божьего, поразившего меня таким ударом». Испытывая противоречивые чувства по отношению к Богу, она стала осуждать себя за свои греховные мысли. Находясь почти при смерти, Елена Уайт потеряла сладостный мир. «Иногда, — писала она, — мое чувство вины и ответственности перед Богом было настолько тяжелым, что я не могла заснуть, думая о своем плачевном состоянии и о том, что я могу сделать» (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 135).
Депрессия усугубилась еще и тем, что в марте 1840 года в город приехал Уильям Миллер и начал проповедовать о близости Христова пришествия и необходимости приготовиться к встрече с Ним. Елена откликнулась на призыв Миллера, но не обрела мира в сердце. «В моем сердце, — писала она, — жило такое чувство, будто я никогда не стану достойной называться дочерью Божьей… Ужасная печаль наполнила мое сердце… Мне казалось, я не заслуживаю того, чтобы попасть на небо» (Очерки жизни Елены Уайт, с. 21). Ее бремя было настолько тяжелым, что она «желала себе смерти» (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 138).
Поворотный момент наступил летом 1841 года, когда тринадцатилетняя Елена вместе с родителями посетила методистское лагерное собрание в Бакстоне, штат Мэн. Там она услышала проповедь о том, что всякая надежда на себя и на свои усилия не имеет никакой ценности для обретения благоволения у Бога. Елена поняла, что «только соединившись с Иисусом посредством веры, грешник может иметь надежду, и стать чадом Божьим». В дальнейшем она искренне искала прошения своих грехов и стремилась полностью посвятить себя Господу. Она писала так: «Сердце мое твердило одно: „Помоги, Иисус; спаси меня или я погибну!"» «Внезапно, — продолжает она, — мое бремя оставило меня, и на сердце стало легко» (Очерки жизни Елены Уайт, с. 23).
Но вновь обретенная вера все же не радовала Елену в полной мере. Ей все это показалось слишком простым, чтобы быть правдой, и она полагала, что «не имеет права чувствовать себя радостной и счастливой». Более того, ее еще терзали сомнения, потому что она не всегда переживала состояние духовного подъема, которое, по ее мнению, служило доказательством истинного принятия Богом и подлинного обращения (там же, с. 23, 24).
Через несколько месяцев после лагерного собрания в Бакстоне Елена была крещена посредством погружения и присоединилась к Методистской церкви. Но ее духовные поиски уверенности в Боге были далеки от завершения.
Уверенность во Христе
После крещения Елена Уайт испытывала «постоянное недовольство» по поводу своего христианского возрастания. В то же время она часто ощущала себя лишенной Божьей любви и милости. Хотя Елена знала, что в ее христианском опыте что–то неладно, она не совсем понимала, в чем тут дело. Она думала, что ее проблема заключалась в недостатке освящения, которое, по мнению многих ее единоверцев (методистов), сопровождалось радостными чувствами. Если именно в этом состояло освящение, значит она не имела его. Более того, многие представляли освящение в таком свете, что Елена считала свое сердце недостаточно чистым, чтобы принять его. «Мой разум был постоянно сосредоточен на теме освящения сердца. Я более всего жаждала получить это великое благословение и почувствовать, что я полностью принята Богом» (Очерки жизни Джеймса и Елены Уайт, 1888, с. 148; Очерки жизни Елены Уайт, с. 27, 28).
Уже в зрелом возрасте, оглядываясь на прошлое, конкретно на 1842 год, г–жа Уайт писала, что ее «представления относительно оправдания и освящения были ошибочными». «Эти два понятия представлялись мне как отдельны и отличные друг от друга, однако я не понимала различия между ними». Для нее освящение было ощущением счастья, которое «пронизывает все существо человека» (Очерки жизни Елены Уайт, с. 28).