Даже когда, наконец, тварь перестала дергаться, Дараг продолжал судорожно наносить удары, чувствуя как топор все глубже и глубже проникает в обретшую природную мягкость плоть. Лишь через несколько минут он в недоумении остановился и глубоко задышал, благо, чудовищные щупальца более не сдавливали горло. Дараг медленно поднялся, затем посмотрел на свою руку. Она была в порядке, лишь с перчатки свисали окровавленные ошметки мяса и кишок.
Гном посмотрел вниз: на земле лежало изуродованное невозможным образом девичье тело. Никаких щупалец не было…
— Морок! — пробормотал Дараг, осененный неожиданной догадкой.
С чудом уцелевшего куска сарафана на него укоризненно смотрел синий цветок. "Нарцисс", — почему-то решил не разбирающийся в растениях гном. Отгоняя наваждение, он поднял фальшион и несколькими ударами расчленил труп. На всякий случай.
Бой практически затих, лишь прижатый к частоколу Альвейн, тяжело отмахиваясь палашом, пытался не подпустить к себе странную полуптицу-полукошку. Волоча по земле подрубленные у основания крылья, тварь пыталась достать эльфа выпадами длинных лап. Да еще у одного из домов неистово извивался гном, которого крепко удерживали на земле два мужика — вилами и ухватом, а беременная женщина с ожесточением била его по голове кочергой.
Подхватив левой рукой лежащий на земле кинжал, Дараг побежал выручать соплеменника. Люди, увлеченные своим кровавым делом, не обратили на него внимания. Ударом фальшиона гном перерубил одному из мужчин ногу, а когда тот стал заваливаться назад, полоснул по горлу кинжалом. Другой неуклюже ткнул карлика вилами, Дараг с легкостью увернулся и в упор метнул в него кинжал. Человек, прижимая ладони к пробитому горлу, рухнул на землю. Женщина все так же продолжала избивать лежащего гнома кочергой.
Удар фальшиона распорол ей живот. Из него на тело поверженного подгорного воина излился поток мутно-зеленой жидкости. Женщина начала медленно оседать на землю. Из ее утробы выпал младенец. Еще в полете из крошечного тела рывком вылезли маленькие черные ножки. Череп лопнул, на его месте теперь извивалась змеиная голова.
Тварь упала прямо на лицо лежащего гнома, вцепилась в него всеми восемью лапками и радостно принялась выжирать чудом уцелевший глаз. Дараг пинком отшвырнул мурхское отродье в стену ближайшего дома. Маленькая тварь шмякнулась о стену, отлетела от нее и упала на спину. Она задрыгала ножками, пытаясь перевернуться. Гном подошел и наступил на нее. Чудище сопротивлялось, но его слабенькие ножки не смогли пробить толстую подошву гномьего сапоги.
Дарага резко замутило от увиденного. За свою долгую жизнь он нагляделся на разные ужасы и зверства, но такого не выдержало даже хваленое гномье хладнокровие. Дараг попытался добраться до стены, чтобы, прислонившись к прочной опоре, переждать минутную — как он надеялся — слабость. Но ноги подвели его. Запнувшись о чей-то труп, гном, теряя сознание, повалился на землю.
"Надеюсь, Альвейн одолеет ту тварь", — мелькнула у него в голове последняя мысль. Ведь если эльф проиграет… Испугаться Дараг не успел.
Надежно припрятав под одеждой нож и золотую монету — по счастью, ни то, ни другое стражники не заметили — Ногнор зашагал в западную часть города. Он сделал большой крюк и обошел с юга Дырявую Шляпу, где его — а вернее, кругляш из благородного металла — наверняка поджидали бандиты Конопатого Лоша. А может, и сам Лош. Ради такой добычи головорезы могли разбудить и своего вожака.
По нынешнему курсу за один золотой полновесный корл давали тринадцать серебряных лордов, а за такие деньги половина добрых жителей славного Ихлира с радостью прирезала бы родную мать прямо в постели, предварительно над ней надругавшись. В алчности горожане не сильно отставали от короля Фиорга Третьего Златолюбивого, который, несмотря на свой юный возраст, больше всего любил высокие доходы и звон монет.
Взойдя на престол в двадцатилетнем возрасте три года назад, он устроил для подданных роскошный праздник, как того и требовала традиция. А потом вызвал к себе глав гильдий и взыскал с них вдвое, изрядно завысив реальные расходы казны на пиры и народные гуляния. После чего славный монарх начал активно распродавать должности и чины. За солидную плату можно было получить право даже на карету с королевским гербом, одна из которых унесла в сторону Железных гор сестру Ногнора. Каждый раз, вспоминая об этом, мальчик вспыхивал дикой яростью. Он плохо читал, с трудом писал, но ненавидеть умел отлично.