— Я рассчитывал на большее, — критично заметил Альвейн, потрогав уши. — Что ж, придется съесть все. Дараг, — эльф с подозрительным интересом посмотрел на гнома, но тут же отвел глаза, — будь добр, сходи в дом и заруби свинью. Это же не хрурт, чтобы обрекать ее на мучительную и долгую смерть от голода. А мне все равно нужно немного времени.
Вооруженный новой секирой гном кивнул в ответ и пошел к дому.
Внутреннему убранству строения лучше всего подходило слово "грубо". Грубо сколоченные полати занимали половину комнаты, в другой части находилась грубо сложенная печь, из которой несло грубым мясным духом. Там же стоял стол из грубо обработанных досок, на нем находилась грубо выделанная деревянная и глиняная посуда. Всю эту грубость освещал тусклый свет, с трудом проникающий через затянутые бычьим пузырем грубо вырубленные в стене окна.
Свиной визг раздавался из-за тонкой перегородки, разделявшей одну большую комнату на две почти равные части — для людей и скота. Перешагнув через невысокий порог — в самый раз чтобы мелкая живность через него не перелезла — гном попал в скотскую половину. Он сразу увидел Ее.
Ноги его подкосились. Неожиданно Дарагу стало жарко в его привычном панцире, который он давно носил, не испытывая никаких неудобств. Он прислонился к стене и никак не мог оторвать от Нее глаз. Огромное жирное тело разбудило его самый дикий, тщательно укрываемый от посторонних глаз инстинкт. Кажется, в помещении были и другие животные, но кроме Нее он никого не видел. Гном стянул с головы шлем и отшвырнул в сторону. Звук от падения привлек Ее внимание. Она посмотрела на него бессмысленным взглядом, но, поняв, что он не принес с собой еды, отвернулась. Это распалило гнома еще сильнее. Чтобы хоть немного охладить себя, он вылил на голову остатки пива из фляги. Не помогло.
Он уже сделал к Ней два шага, когда в его замутненное дикой страстью сознание ворвался насмешливый голос эльфа:
— Ну что, похоже?
— Да, — просто ответил гном.
— Вот так Трайнир подчинил генерала Трунга, — добавил разочарованный реакцией гнома эльф.
— Даже так? — заинтересованный Дараг отвернулся от предмета своего обожания. — Ваши правители подложили ему свинью? — попытался пошутить гном.
— И не одну, — Альвейн не поддержал шутливого тона собеседника, — три свиньи, которых везут в обозе в одной из крытых повозок. Генерал время от времени ходит к ним поразвлечься, а потом принимает необходимые Трайниру решения. Если бы не они, ни Договор, ни приказ ваших старейшин не заставил бы его служить нашему королю так рьяно. А Гильвейра ничего не подозревает, эта коронованная дура полагает, что Трунг всерьез поддерживает ее идеи насчет совместного мирного проживания разных рас. И кстати, — Альвейн ухмыльнулся, — как тебе мой сюрприз?
— Ты многое знаешь, эльф, но еще больше не понимаешь! — вскипел Дараг. — Ты даже не понимаешь, насколько ты прав! Матка! — гном почти кричал.
Свинья задумчиво посмотрела на него, потом отошла к противоположному краю помещения и принялась хлебать вчерашние помои. Свежей еды ей сегодня не налили. Не до того было жителям маленькой, затерянной в лесах деревни. Совсем не до того.
Проводив свинью похотливым взглядом, Дараг продолжил, но уже гораздо тише:
— Матка, эльф. Гномо… матка. Средство воспроизводства — а не "Великая Праматерь всех гномов", как величают ее шарлатаны в серых балахонах — Жрецы Камня…
— Те самые, — перебил его Альвейн, — которые якобы возносят Каррутугу молитвы об оживлении каменных статуй?
— Да. А ей-то все равно! Для нее главное нажраться и совокупиться. Причем, к этим вещам она очень привередлива. И никак глупой твари не объяснишь, что для всех гномов будет лучше, если она родит потомство от гениального кузнеца, даровитого каменотеса или блистательного генерала, чтобы дети унаследовали от отцов их таланты. Чтобы не пропадал накопленный за века опыт, который не передашь целиком ученикам. Но нет! Ей главное получить удовольствие! — гном немного отдышался. — И потому нас так тянет к свиньям, к другим похожим на матку существам… И немного друг к другу, — Дараг смущенно покраснел. — Мы хотим… попрактиковаться, чтобы потом суметь ублажить проклятую матку. Ибо оставить потомство — это главная цель любого гнома, даже если он ее и не осознает. Нас становиться все меньше и меньше. Мы не восстановились после войны. А матка становится чем дальше, тем капризнее. Она стала чаще отказывать… Если так дальше пойдет, то мы вымрем. Не сразу, конечно, но через несколько сотен — пусть даже через тысячу! — лет мы вымрем. Ты понимаешь, остроухий? Исчезнет целая раса! — заорал Дараг на эльфа.