— Шесть лордов, мои господа. И я ваша.
Такой суммы Кривой переулок не слышал никогда. За эти деньги — шесть полновесных серебряных кругляшов! — любая местная обитательница, Пышка знала это наверняка, не раздумывая, легла бы сразу хоть под десяток гномов, о размерах мужских достоинств которых слухи ходили самые невероятные. А бандиты Конопатого Лоша с радостью вырезали бы целую семью, от малолетних детей до стариков преклонных годов.
Гелда же забыла и о новой шали, и о плате за жилье, которую надо было внести в течение недели, так сильно пугал ее равнодушный взгляд эльфа. Пышка ждала, что странная пара развернется и уйдет из Кривого переулка, а она, наконец, дождется нормального клиента, которого нежно и ласково обслужит за гораздо меньшую сумму. Но они все не уходили…
— Хватит? — гном растянул губы в неуклюжем подобии улыбки и протянул Гелде массивный желтый кружок.
Она судорожно схватила золотой корл и сжала в руке, не веря, что это происходит с ней наяву. Нервно оглянувшись по сторонам, Пышка поняла, что бандиты Лоша ничего не заметили, а вот Сладкая Миви… Потрясенное лицо сразу выдало девушку. Если что-то знает Миви, то скоро это дойдет и до Конопатого, а тот церемониться не будет…
— Ногнор! — громко позвала Гелда брата. — Иди сюда.
Мальчишка стремительно подбежал к сестре. Та сунула корл ему в руку и толкнула к выходу из переулка. Эльф с гномом не обратили на Ногнора никакого внимания, судьба золота их не интересовала. Им была нужна только Гелда.
— Пошли? — спросил гном и, не дожидаясь ответа, повел ее за талию.
Она покорно пошла, ощущая затылком пронзительный взгляд идущего позади эльфа. Путь их был недолог. На Бычьей площади, где по воскресеньям торговали живым скотом, нелюдей ждала запряженная двумя лошадьми карета. Гелду подвели к дверце. В последний момент ужас взял верх, и она попыталась вырваться и убежать. Но ничего не вышло. Гном крепко держал девушку за талию, а эльф прошептал что-то себе под нос, уши его засветились, и Пышка обмякла в мощных руках карлика. Тот немедленно втащил ее внутрь.
Кучер — старый седобородый гном, облаченный в такой же серый балахон, как и один из ночных посетителей Кривого переулка — прикрикнул на застоявшихся лошадей. И карета помчалась по пустынным улицам Ихлира, распугивая немногочисленных стражников. Те негромко ругались и грозили вслед кулаками, но поделать ничего не могли — экипаж ехал слишком быстро. Грозили, впрочем, с оглядкой — не увидит ли кто. Пересекающиеся на фоне золотого щита меч и молот — герб королей Локзома — показывали, что пассажиры кареты, кем бы они ни были и чтобы ни творили, находились под высочайшей защитой монаршего дома.
Какое-то время за каретой бежал мальчишка со сжатыми кулаками и решительным взглядом. Стражники не рисковали встать у него на пути — ничего же он не нарушает, ну, бежит себе и бежит — и, удивленно переговариваясь, продолжали ночной обход.
Воистину, Ихлир ждало интересное будущее. Об этом шептались в тавернах, на рынках и в особняках знати. Но никто из тех, кто с такой уверенностью заявлял, что уж он-то знает все наверняка, не смог предугадать истинную судьбу города.
Когда скопище разномастных домов, извивающихся причудливыми улицами и переулками, закончилось, и карета вырвалась из плотно застроенных кварталов, возница громко щелкнул кнутом. Почуявшие простор лошади с довольным ржанием помчались на восток по широкому Горному тракту.
Мальчишка сразу отстал. Какое-то время он стоял и молча смотрел вслед карете, унесшей в неизвестность его сестру. Затем развернулся и решительно зашагал обратно в город.