Гном яростно почесал за ухом. Лицо его внезапно просветлело, и он радостно воскликнул:
— Я понял! Она хочет их обмануть. Запудрит им мозги своими мирными предложениями, а пока они решать будут, воевать или не воевать, мы уже придем и всех вырежем, — Дараг одобрительно закивал головой. — Умница ваша королева. Вместо того, чтобы понапрасну терять воинов в битвах… Эй, эльф, ты чего? — гном резко остановился, увидев мрачное лицо Альвейна.
Тот раздраженно сплюнул:
— Если бы… Она в самом деле в это верит. Да если бы не она, Дараг, то вас, гномов, уже не было бы.
— К чему ты ведешь? — кулаки гнома сжались.
— Потом об этом поговорим.
— Нет уж, сейчас, — Дараг начал медленно приближаться, — иначе…
— Потом! — резко оборвал его эльф. — А пока нам надо разобраться с ямами.
— Ладно, — Дараг остановился. — Что ты предлагаешь?
— Возвращаясь к той деревне. Там живут грязные хрурты, иначе именуемые людьми. Гнусные порождения шруков. Рытье выгребных ям — самая подходящая для них работа. Понимаешь?
— Налет, — рот гнома растянулся в кровожадной ухмылке. — Режем стариков, женщин и детей. Мужчин гоним сюда — рыть ямы. Только надо все сделать по-тихому, чтобы королева ваша не узнала.
— Я могу взять пятерых стрелков, если уведу больше — могут заметить, — прикинул эльф. — А скольких воинов сможешь привести ты, Дараг?
— Около десяти. Кстати, Альвейн, что будем делать с охраной? — гном красноречиво провел ребром ладони по горлу.
— Нет, — сожалением ответил эльф. — Пока нельзя. Но, клянусь всеми шруками Галая, этот предатель не переживет следующего боя! А сейчас… мы просто уйдем, они этого даже не заметят.
Дараг прислушался: гном писклявым голосом в очередной раз клялся эльфу в вечной дружбе и обещал закрыть в случае опасности своим телом, эльф в ответ сквозь счастливые слезы искренне благодарил друга, явно не понимая, что гном, в лучшем случае, прикроет его только до пупка. И то в прыжке.
Дараг с отвращением отвернулся.
— А почему мы не можем просто привести своих воинов сюда и выкопать эти шруковы ямы? — высказал пришедшую в голову мысль гном. — Генерал на это очень прямо намекнул. Дескать, труд вас, буйных, конечно, облагородит, но выгребные ямы нужней.
— Ты воин или землекоп? — вместо ответа спросил Альвейн.
— Воин, — решительно заявил Дараг.
— Вот видишь, — эльф усмехнулся. — Да и насчет этой деревеньки у меня какие-то неясные ощущения. Надо бы проверить… Встретимся под тем двойным дубом через час!
— Хорошо, — согласился гном, прикидывая, кого из бойцов стоит взять с собой.
Но, как выяснилось, разговор еще не закончился. Альвейн начал странно переминаться с ноги на ногу. Наконец, он заговорил, растягивая слова и глядя куда-то в сторону:
— Дараг, принеси мне, пожалуйста, нормальную одежду. Не могу же я появиться перед своими солдатами в этом отрепье, — Альвейн с отвращением потрепал надетые на него лохмотья. — Моя палатка находится с северного края лагеря. Она зеленого цвета, — на секунду он замолк, — с изображением совокупляющихся единорогов.
Отряд из одиннадцати гномов, не скрываясь, пер через лес. Яростно трещали безжалостно вытаптываемые кустарники, могучие деревья сотрясались, когда один из карликов случайно задевал ствол плечом. Жалобно выли напуганные шумом волки, из высокой травы выскочила навстречу гномам лисица, но тут же в ужасе юркнула обратно. Небрежным махом секиры сметались с дороги деревца, имевшие глупость расти на ней. На многовековых дубах галдели потревоженные птицы.
А Дараг все удивлялся тому, как спокойно они покинули лагерь. Они не видели ни одного патруля… Секира сносит молодой клен… Их не окликнули, не потребовали пароля… Удар тяжелого сапога отбрасывает в сторону зазевавшегося ежа… Это не армия, это шрук знает что! Теперь он окончательно осознал правоту эльфа. Можно сколько угодно клясться хруртам в любви, но нельзя при этом оставлять бивуак без охраны. И на то, и на другое способны только дураки… Или дуры. Даже орки до такого бардака не докатываются!
Лесная деревенька открылась неожиданно. Дараг не сразу понял, что те полянки с неказистой мелкой порослью, коих они немало потоптали по дороге, на самом деле делянки, на которых лесные хрурты пытались выращивать какие-то годные в пищу растения. Лишь вокруг самой деревни поля приобрели более-менее знакомый гному вид. Посевы выродившейся ржи и мелкотравчатого овса нешироким кругом охватывали скрытые за невысоким частоколом крупные толстобревные строения.